дабы посредством этого скрыть свой подвиг (81.5—8); причиной всего был Бог, скрывавший цели аввы Симеона (99.14); только с одним диаконом господином Иоанном он вел частые и долгие беседы, но грозил ему великими муками в будущем веке, если тот выдаст его (100.18—20).
В конце концов Леонтий формулирует эту двойственность целей открыто:
Ведь праведник одни свои деяния творил для спасения и из сострадания к людям, другие же — чтобы скрыть свои подвиги (83.16—18)… В целом же… цель премудрого этого Симеона была такова: во–первых, спасти души то ли посредством наскоков (έπιφορών), которые он совершал на них под видом шутки или обмана, то ли через чудеса, которые он творил незаметно (ανοήτω?), то ли через наставления, которые он давал людям, юродствуя (σαλίζων); во–вторых же, [его целью было] скрыть свою добродетель и не удостоиться похвал и почитания (91.12—16).
Но ни одно из этих объяснений все же не оправдывает той вакханалии непотребств, с которой Симеон начинает свое новое служение в городе Эмесе[267].
Способ, каким он вошел в город, был такой: найдя на помойке за городом дохлую собаку, святой распустил свой веревочный пояс, привязал его к собачьей лапе и бегом потащил ее. Он вступил через ворота, близ которых находилась детская школа. Когда ребята это увидели, они начали кричать: «А вот глупый авва (άββα? μωρό?)!» — и пустились за ним вдогонку, осыпая его тумаками (79.19—25).
На другой день Симеон «опрокинул столы пирожников, которые избили его за это смертным боем»; затем он нанялся продавцом бобов, но стал раздавать их бесплатно и вволю ел сам; его опять побили и выдрали бороду (80.5—18). Он разбивал поленом кувшины с вином, а трактирщик бил его этим поленом (81.15—18); он мешал юношам играть в спортивные игры и кидался в них камнями (83.23—26); украл из школы ремень и бегал по городу, стегая колонны (84.22—28); огрел по уху ученого монаха, который пришел к нему за советом, да так, что щека три дня пылала (87.9—10); послал бесенка перебить посуду в харчевне, а когда корчмарка погналась за святым, подобрал с земли и швырнул ей в глаза грязи и позднее, «проходя, издевался над ней» (88.3—11); набрав камней, швырялся ими, никому не давая пройти через площадь (91.5—8); наслал косоглазие на группу девушек (91.17—20) и т. д.
Особенно заметна у Симеона сексуальная агрессия: он «притворно» пытается изнасиловать жену трактирщика (81.25—82.9); требует разрешения поцеловать тех девушек, на которых наслал косоглазие, ставя это условием их излечения (91.25).
У него был обычай приходить в дома богачей