"Наша жизнь — это инструмент, с помощью которого мы экспериментируем с Истиной", — говорит нам Тит Нат Хан, автор серии книг по эзотерике и духовному развитию.
Писать — значит изучать реальность, в которой мы живем. Это еще один способ исследовать и выражать ее. Как и любой другой, он требует, чтобы мы зрили в корень — даже если нам не понравится увиденное, даже если поверить своим глазам будет трудно. Чтобы ясно писать о чем-либо — будь то человек или событие — необходимо ясно его видеть. Увидев, можно назвать. А явление, у которого есть название, кажется нам более знакомым и понятным.
Однако далеко не все явления подчиняются словам. Иногда языка недостаточно. Чтобы видеть, мы должны посмотреть на вещи по-другому, другими средствами.
"Изображение в некотором смысле более правдиво, чем язык", — замечает писательница Вики Ноубл. Я считаю, что она права.
Когда мы воспринимаем мир визуально, а не вербально, то нередко находим в нем глубокие интуитивные связи. Как говорит Фредерик Франк, "когда глаза открываются и начинают видеть, они уже не принимают ничего как должное".
Увидеть — значит понять. Позвольте мне привести пример. В течение многих лет я писала, черпая материал из воспоминаний о раннем детстве. Я знала, что всегда была непослушной "белой вороной", неким многоточием между старшей дочерью и старшим сыном. Я донашивала одежду старшей сестры, жила в тени ее славы и казалась серой мышкой рядом со своим младшим братом Джейми.
Все это было до того, как я приняла сердцем слова Рода Стюарта: "Каждое фото — целая история, не так ли?" Когда я начала работать с материалом из своего прошлого визуально, а не только вербально, то узнала и осознала много нового.
Из старых семейных фотографий и журнальных вырезок я сделала коллаж о своем раннем детстве — до пяти лет. Казалось, я отлично знаю, чего ищу и что найду. Мне нужны были зебра, лошадь и ослик — это были мои любимые мягкие игрушки: Зебби, Редди и Иа. Последний еще и потому, что мама, когда злилась на меня, говорила: "Осел из тебя отменный, Джули, а вот болонка никудышная". Ее слова и собственное чувство обиды заставили меня поверить, что я вовсе не отношусь к миленьким маленьким девочкам, которых так и хочется обнять. Я знала, что мой коллаж скорее всего будет коллекцией ужастиков.
Представляете, как я удивилась, когда увидела совсем не то, что хотела увидеть. Да, там была знаменитая фотография, где я, измазанная в грязи, "курю" садовый шланг, как будто кальян. Но что это? Кто эта молодая пара, что смотрит друг на друга с такой нежностью и надеждой? Мамины ноги, тонкие, как спицы… ароматный пирог, приготовленный папой… блеск в глазах и улыбки, что встретились над головами их трех маленьких ангелов — раньше я не замечала всего этого. Мои родители были молодыми любовниками, без ума друг от друга — они держались за руки и улыбались друг другу. Такие влюбленные и такие занятые — откуда бы у них взялось время тиранить свою вторую дочку? И кому это вообще было надо?