— Ты забыла себя настоящую: веселую, взбалмошную, сильную, уверенную в себе! Что с тобой произошло, Шерли? Любовь к Антуану не только сломала тебя, но еще и ослепила. Ты перестала видеть очевидные вещи.
— Антуан не виноват.
— Вот и славненько! — Грета поднялась с кресла. — Знаешь, в моей мастерской занимаются двенадцатилетние дети, почти подростки. Я учу их не только рисовать, но и видеть жизнь. И я готова помочь любому из них разобраться в этой жизни! Я помогу любому, кто меня попросит, но только в том случае, если я пойму, что человек готов что-то делать сам! А ты, милая моя, страшно мучаешься, но при этом ждешь, что все решится само и сделается чужими руками. Нет уж! Дудки!
— Грета, подожди. Ты меня недооцениваешь.
Подруга презрительно остановилась:
— Вот опять, посмотри на себя! «Ты меня недооцениваешь!». Что ты ноешь, что ты все время ноешь?!! Да прежняя Шерли вытолкала бы меня за дверь после такого заявления! Поздравляю: у тебя еще и самолюбия не осталось ни капли!
— Грета!
— Но вот что я тебе скажу на прощание. — Она не на шутку распалилась. — Ты хоть и считаешь своими любимыми подругами Синди и Мишель, а вовсе не меня, но я тебе все равно скажу!
Шерли слушала ее чуть ли не с ужасом. Все знали, что Грета резка на высказывания, но такого еще никто не видел.
— Ты стала скучной! Мне с тобой не хочется общаться! И многим из нашей компании тоже. Мне просто противно смотреть на тебя! И сейчас я с тобой разговариваю только из жалости! А теперь можешь спустить меня с лестницы.
Настроение Шерли переменилось за одну секунду:
— А между прочим — я и спущу!!!
Когда Грета убежала, получив вслед несколько неприятных слов, а Шерли, тяжело дыша, вернулась с лестничной площадки в комнату, она еще целый час не могла взять себя в руки. Так с ней еще никогда не разговаривали!
Гнев, обида, презрение к себе, ненависть к Антуану переполняли ее настолько, что Шерли вдруг испугалась: а не лопнет ли ее голова от напряжения? Да разве можно так разговаривать с человеком? А ведь Грета еще хочет быть ее лучшей подругой! Шерли встала перед большим зеркалом. Перед этим зеркалом четыре дня назад она грезила о Далласе и считала себя самой красивой и самой желанной на свете. А сейчас? Шерли прошлась по комнате, сжимая и разжимая кулаки.
На нее противно смотреть?.. Она ничего не хочет делать сама?.. Она похожа на размазню?.. Она — ни рыба ни мясо? И что-то еще… А! Вот. Грета сказала: «Что ты все время ноешь?». Ну это уже слишком! Нытиком она никогда не была! Но почему же тогда…
Шерли сильно встряхнула головой, издав при этом рычание, словно собака, которая только что вылезла из воды. Господи, и правда: неужели это существо с опустошенным, измученным взглядом — она, Шерли? Одна из главных красавиц курса, оптимизму и боевому духу которой завидовали многие из друзей? Шерли, в глазах которой никогда даже не было намека на покорность и смирение?