— Даллас. Я хотела бы сказать… — Она еще не знала, как продолжить… — Я хотела бы сказать… Прежде чем мы вернемся на большую землю и разойдемся навсегда…
Она сделала выразительную паузу, но Даллас молчал.
— В общем, я не знаю, что сказать, — тоскливо закончила она и отвернулась, потому что по щекам сами собой побежали слезы.
Он не сразу понял, что произошло, а потом развернул ее к себе и тихо проговорил:
— Ты так сильно не хочешь, чтобы я уходил?
Он уже спрашивал ее об этом, сидя в машине, только тогда они еще говорили на «вы».
— Нет! — сквозь слезы ответила она.
Даллас откинулся на спинку шезлонга:
— Этого я больше всего и боялся.
— Чего ты боялся? — умирая, спросила она.
— Того, что ты… тоже…
— Что я «тоже»?
Он молчал и смотрел на море.
— Даллас, умоляю, объясни мне, что происходит?
— Я сам не знаю, что происходит. Может быть, меняется наша с тобой жизнь.
— Наша с тобой?
— Да. Но ты считаешь, что мы разойдемся навсегда.
— Нет!!! Нет!!! Я так не считаю!!! Я просто этого боюсь.
Он внимательно посмотрел ей в глаза, а потом снова перевел взгляд на море.
— Красиво, правда?
Шерли уронила голову на грудь. Кажется, битва была проиграна. Что ж, поражение тоже надо уметь встретить достойно. Только вряд ли у нее это получится.
— Мне очень хорошо с тобой, Шерли.
— И?
— Я никогда не был так счастлив, как в эти безумные двадцать дней.
Она чувствовала, как слезы сжимают горло.
— Я никогда не забуду их. Просто потому, что знаю: такого у меня больше не будет ни с кем. Понимаешь?
— Угу.
— Шерли, прошу: не плачь! Я же все понимаю. Я же не дурак!
— Угу.
— Я мог бы сказать тебе: «Я тебя люблю»…
Она поперхнулась и закашлялась. Слезы хлынули градом из глаз, и Шерли закрыла лицо руками.
— …но очень хорошо знаю, как это опасно. Понимаешь, я не верю в сказки.
— Ты… — Она не смогла говорить.
— Шерли, ты действительно очень дорога мне. Мне безумно тяжело, что наш рай заканчивается, но…
Она встала и, не дослушав его, побрела по пляжу.
— Шерли!
Просто больше невозможно сидеть рядом с любимым… да! Да! С любимым мужчиной и слушать, как он с тобой прощается!
Он догнал ее у самой воды и обнял:
— Шерли, прости меня, я просто идиот. Я не должен был тебе все это говорить. Тем более что это только отчасти является правдой.
— Ну почему же? Я уже большая девочка… И должна все знать.
Он словно обжегся об это слово:
— Девочка… Да, ты — моя девочка… Господи, как я тебя… — Он принялся нежно целовать ее лицо, волосы… Шерли не сопротивлялась и не радовалась: она больше ничего не чувствовала. Завтра у нее не будет этого мужчины.
— Шерли, я с ума схожу, когда ты рядом! — прошептал он тихо.