— Ну вот и хорошо. Значит, одиночество пойдет тебе на пользу.
— Почему?
— Ты не сойдешь с ума.
Он продолжал нежно гладить ее по волосам, но она действительно утратила всякую чувствительность и молча принимала ласки.
— О каком одиночестве ты говоришь?
— Ах, да, извини. У тебя же есть Луиза.
— Шерли, я хочу быть с тобой.
Она немного отстранилась:
— Я не ослышалась? А кто только что говорил мне, что не верит в сказки?
Он тяжело-тяжело вздохнул:
— Я просто запутался. Я просто боюсь. Я с самого первого дня, когда увидел тебя, боялся, что будет все так сразу и так серьезно.
— А разве это было сразу?
— А разве нет?
— И — серьезно?
Он немного помолчал.
— У меня — да.
— Тогда я ничего не понимаю.
Он снова смотрел на море, повернувшись к нему лицом и засунув руки в карманы.
— Тогда мне придется тебе кое-что объяснить.
— Любопытно будет послушать.
— Предупреждаю: это будет что-то вроде «исповеди плохого мальчишки».
— Ты не похож на плохого мальчишку. Как раз наоборот.
— Пай-мальчик?
— Да. Тебя в классе не били за то, что ты нравился учителям?
Даллас рассмеялся, и Шерли поразилась: до чего она уже привыкла к его смеху и к его голосу — самому родному в мире. И может быть, еще не все потеряно…
— Нет, я не был пай-мальчиком, и меня ненавидели учителя… Впрочем, я хочу сказать о другом…
Он вдруг взял ее за плечи:
— Послушай, я никогда не казался тебе скучным типом?
— Нет, — удивилась она.
— Просто мой отец.
— Тот, к которому ты ездил в Йорк?
— Да. Он у меня один. Мамы нет, но это не имеет значения. Хотя, если бы она была жива, может быть, моя жизнь сложилась бы по-другому… Не знаю, с чего лучше начать.
Даллас надолго замолчал, печально глядя, как красное солнце садится в тучу на горизонте. Становилось влажно и холодно, и Шерли тут же вспомнился сиреневый апрель…
— Видишь ли, моя жизнь всегда была расписана на годы вперед: учиться, жениться, завладеть частью отцовского бизнеса… Папа все решил, составил план и, выбрав момент, когда я заканчивал университет, ознакомил меня с этим планом…
— А он кто?
— У нас — династия юристов.
— О боже! — не удержалась она. — Везет мне на династии юристов!.. Извини.
Он театрально потрогал челюсть и спросил:
— Твой Антуан — тоже юрист?
— Еще как! — засмеялась она. — Вместе с отцом. Но как видишь, нью-йоркские юристы дерутся лучше.
— Это потому, что у нас династия длинней.
Она тронула его за рукав:
— Даллас, ты извини, что я перебила. Я хочу послушать про твою семью.
— Мама всегда говорила, что я — сам по себе и отец не удержит меня на семейном поприще. Она говорила, что меня надо отпустить…