Брат и сестра выслушали их в гробовом молчании (после того, как Гермиона наложила чары на двери гриффиндорской гостиной, чтобы они не могли сбежать, и никто другой не смог ни войти, ни подслушать). Через несколько минут объяснений Рон оказался вполне доволен тем фактом, что на самом деле дал по морде Снейпу, о чем мечтал, наверное, с первого класса, а к Джинни Гарри применил старый как мир, но от этого не менее эффективный мужской способ мириться: обиделся сам. На то, что она не смогла заметить подмену. Джинни смутилась, но оправдываться словами «Но он так здорово целовался, что я даже не размышляла: нечем было» не стала. В результате, мир был восстановлен, и в Гриффиндор пришел покой. Остальные студенты факультета были так обрадованы воссоединением Гриффиндорской–Троицы–Которая–Давно–Уже–Стала–Четверкой, что не стали задавать лишних вопросов.
Короче, практически все было на высоте. За исключением двух фактов: во–первых, в конце недели Гарри должен был похитить Волдеморт, во–вторых, на собрании Ордена так и не было решено, как же из этого выпутается профессор Снейп. Последний, убедившись, что он будет играть только свою роль, счел это своей проблемой, которую решать предстояло ему. Однако у Гермионы было свое мнение на этот счет. Поэтому в среду после занятий она отправилась в подземелья, уговорив Гарри составить ей компанию. Профессора они нашли в классе зельеделия: он наводил порядок. С помощью магии, естественно.
Постучавшись, парочка просунула головы в дверь.
— Можно, профессор? – спросила Гермиона, которая теперь чувствовала себя несколько увереннее в обществе Снейпа.
— Мисс Грейнджер, мистер Поттер? – в тоне Снейпа сквозило удивление. – Я разве назначал вам взыскание?
— Нет, профессор, но мы хотели поговорить с вами насчет субботы, — набравшись смелости, отчеканил Гарри.
— Входите, — недовольно буркнул Северус. – Следуйте за мной.
Он провел их в смежную комнату: в свой рабочий кабинет. Небрежно кивнув на кресла посетителей, он сам уселся за стол, заваленный пергаментами. Удостоив студентов одним из своих самых убийственных взглядов, он с издевкой поинтересовался:
— Итак, что же такое важное позволило вам набраться смелости и наглости потревожить меня? – он говорил как всегда отрывисто, выделяя интонацией слова «смелость» и «наглость», и Гермиона некстати задумалась о том, что во время его пребывания в облике Гарри ему удавалось избегать этого.
«Интересно, — подумала девушка, — когда он больше играл: тогда или сейчас?»
— Мы хотели спросить, как вы собираетесь вручить мне портключ, чтобы при этом избежать негативных последствий для себя? — выпалил Гарри, словно кидаясь вниз головой в пропасть.