— В самом деле?
Это показалось Даниэлю таким смешным, что у него зародилось подозрение: а не подшучивает ли над ним ее честь?
— Твой телефон мне дал Хесус Мараньон, — продолжала донья Сусана, переходя прямо к делу. — Я хочу, чтобы ты как специалист в области музыки кое-что мне объяснил. Нетрудно догадаться, что это связано с убийством Томаса. В полиции мне сообщили, что ты был в списке приглашенных на его последний концерт.
— Да, это правда. Я на подозрении? Меня задержат?
— Это будет зависеть от того, как ты будешь себя вести, — пошутила судья. Потом, посерьезнев, сказала: — Сегодня ночью полиция нашла голову Томаса.
— О господи! Я ничего не знал. Об этом еще не писали в газетах, верно?
— И не напишут, если мы сумеем этому воспрепятствовать. Когда увидишь голову, сам поймешь почему.
Даниэль попробовал сглотнуть, но у него ничего не получилось.
— Увижу… голову?
— Ее доставили в криминалистическую лабораторию. Сейчас с ней работают эксперты, но вечером она поступит в наше личное распоряжение. Я жду тебя в семь. Придешь?
— Да, конечно.
— Мы не хотим сообщать, что голова нашлась, чтобы избежать ложных признаний. Когда речь идет о громких преступлениях вроде этого, всегда найдется какой-нибудь чудак, который заявит, что он и есть убийца, лишь бы его показали по телевизору.
— Но если он не сможет показать, где нашли голову, — сообразил Даниэль, — его нельзя считать убийцей, я понял.
Он отпил кока-колы, чтобы смочить горло, и сказал:
— Я с удовольствием приму участие в расследовании, но почему я должен видеть голову?
— Когда ты ее увидишь, сам поймешь. Но если это выше твоих сил…
— Нет-нет, если это необходимо, я пойду. Надеюсь, я не упаду в обморок.
— Не упадешь. Ты знаешь, что такое судебный эксперт?
Даниэль кивнул, но, несмотря на это, донья Сусана продолжала:
— Эксперт обладает специальными познаниями в науке или искусстве и в случае необходимости дает свою оценку фактов или обстоятельств, интересующих следствие. Ты ведь музыковед? С дипломом?
— Я доктор музыковедения. Моя диссертация посвящена Керубини, композитору, которым восхищался Бетховен.
— Я не хотела вызывать тебя повесткой по одной простой причине: у нас в суде завелся шпион, который все разбалтывает прессе. Вероятно, это кто-то из служащих, хотя мы до сих пор не установили кто. Меня окружают люди с очень низкой зарплатой, и некоторые из них за деньги сообщают желтой прессе и телепрограммам самые гнусные детали расследования.
— Ясно, — ответил Даниэль, который наконец-то понял, каким образом в прессу просочились подробности о случаях жестокого обращения, бросавшие тень на одну из ветвей королевской семьи.