— Через две недели будет несколько нерабочих дней подряд, и если тебе удастся взять билет на утренний рейс в пятницу…
— Так мы оставляем ребенка или нет? — сухо перебил Даниэль.
— Какое отношение одно имеет к другому?
— Никакого. Но до твоего отъезда мне важнее выяснить это, чем дату нашей будущей встречи.
— Что ты хочешь этим сказать? Что ты ко мне не приедешь, если я вдруг сочту несвоевременным родить от тебя ребенка?
— Алисия, ты еще не уехала и уже хочешь распланировать мою жизнь по дням.
Слова Даниэля подействовали на Алисию как пощечина.
— Распланировать твою жизнь? Когда это я для тебя что-то планировала?
— А теперь пытаешься это сделать как раз тогда, когда я с головой ушел в раскрытие преступления.
Швырнув приборы на стол, Алисия вскочила на ноги.
Посетители ресторана замерли, ожидая развязки сцены, которая уже давно привлекала их внимание.
— Алисия, куда ты?
— Куда я иду? А хочешь знать, куда пойдешь ты? Так я тебе скажу. Иди ты в задницу!
И с этим словами Алисия выбежала из ресторана, оставив Даниэля одного под взглядами перешептывающейся публики.
Чета Бонапарт, остановившаяся в том же отеле, что и дочь Томаса, постучала в дверь номера Софи Лучани, хотя на ручке висела табличка: «Не беспокоить». Так как ответа не последовало, княгиня сказала своему супругу:
— Она не отвечает. Может, что-нибудь случилось?
— Разумеется. Убили ее отца.
— Оставь этот тон, я не выношу твоего сарказма, — язвительно проговорила княгиня.
Она снова постучала, но так как никто не ответил, Бонапарт сказал:
— Дай ей услышать твой голос. Если ты ограничишься только стуком, она подумает, что это кто-то из прислуги.
— Софи! Софи! — крикнула княгиня.
Через несколько секунд дверь приоткрылась. Толкнув ее, Бонапарты увидели, что в комнате царит полумрак, а Софи, которая, впустив их, немедленно вернулась в постель, лежит с закрытыми глазами, убитая горем из-за недавней потери.
— Софи, мы собираемся ужинать, — сказала княгиня. — Пойдешь с нами?
Софи Лучани едва заметно покачала головой, отклоняя предложение.
— Можно зажечь свет? — спросила княгиня.
Не открывая глаз, Софи протянула руку к стоявшей на тумбочке лампе и нажала на кнопку. Судя по царившему вокруг беспорядку, номер не убирали.
— Тебе нужно выйти, Софи, — начал князь. — Ты слишком давно сидишь здесь взаперти. Не выходишь с тех пор, как тебя подвергли пытке, показав голову отца.
— Со мной все в порядке, — заверила друзей дочь Томаса. — Идите без меня, мне не хочется.
Княгиня села на кровать рядом с Софи и осторожно погладила ее по голове. В конце концов Софи открыла глаза. Они распухли и покраснели.