Как видно из изложенного нами, мнения Сен–Мартена можно разделить на две части: первая касается общих соображений относительно происхождения Хунну п Гуннов, вторая — частных исторических фактов и их объяснений. Сообразуясь с порядком его изложения, мы сначала представим критику его общих воззрений, а затем мнений по отдельным вопросам.
Принимая тожество Гуннов и Финнов, Сен–Мартен считал основным доказательством для этого то, что все народы, живущие теперь на тех же местах, где некогда жили Гунны, и по преданиям происходящие от них, говорят на финских языках. Мы должны возразить по этому поводу то, что недостаточно ещё жить в тех же местах, где жил когда то народ, чтобы быть его потомками. Все, входившие в состав гуннского государства, назывались Гуннами, но не были ими по происхождению. Народные предания Мадьяров хотя и связываются с именем и историей Гуннов, однако эти предания, как мы уже говорили, лицами, весьма компетентными в этом вопросе, считаются не отвечающими исторической действительности. Ещё Вивьен де–Сен — Мартен высказался против отожествления имён Гунн и Финн. Он назвал его «более, чем случайным». О нём же писали и некоторые другие учёные. Так, Нейман (цит. соч., стр. 15) указал на то, что сами Финны называют себя Суоми или Саме, слово же Финн есть немецкий перевод этого слова, которое значит «болотный житель». Тацит, думал Нейман, только потому и назвал этот народ Финнами, что известие о них пришло к нему через Германцев. Уйфальви (цит. соч., стр. 98) и Тьерри (цит. соч., т. 2, стр. 5) тоже утверждали, что сам народ называет себя Суоми. Этого же взгляда придерживался и Цёйсс (Zeuss) (Die Deutschen und die Nachbarstämme, 1837, стр. 272, прим. 2). Особенно же вески в данном случае замечания специалистов финнологов, напр. Келлгрена (Dr. Kellgren, Les Finnois et la race ouralo–altaïque, помещено в Nouvelles annales des voyages, année 1848, t. III). Он, утверждая, что слово Финн есть только немецкий перевод, приводил в доказательство то, что звука «ф» даже нет в языке этого народа. Насколько шатки подобного рода словопроизводства, можно видеть из того, что Венелин, совершенно отрицавший тожество Гуннов не только с Финнами, но и с каким бы то ни было из урало–алтайских племён и старавшийся первый доказать славянство Гуннов, находил сходство между словами: Гунн — Венд (Древние и нынешние Болгаре, 1829, т. I, стр. 173). Не касаясь вопроса о происхождении финского народного имени, я скажу только, что подобное основанное только на созвучии отожествление совершенно нас не удовлетворяет. Раз мы примем мнение Сен–Мартена, что Гунн — Финн, то не меньше доверия будет заслуживать и предположение Венелина, что Гунн — Венд