Он размахнулся молотком и одним ударом разбил вазу.
— Но она такая красивая. — Я не отдала ему вторую вазу. Возможно, она слегка деформировалась, но все равно выглядела на удивление изысканно. — Разве вы не говорили, что результат обжига невозможно предсказать, что это часть процесса?
— Кали, — терпеливо продолжил он, — в моей коллекции есть образцы со всего мира. Я знаю, что делаю. — Он взял у меня вазу и бросил ее. — К тому же это прекрасная терапия.
Я не согласилась, но, несмотря на внутреннее сопротивление, все равно пошла внутрь и принесла еще вазы. С каждым заходом я приносила пару изысканных изделий, а он бросал их и разбивал молотком. Я отказалась от деликатного обращения и просто выкатывала их из туннеля. Мне стало невмоготу. Я больше не смогла выносить духоту и попросила устроить перерыв. Чувствовала себя как шахтер, отработавший смену.
На улице я поняла, что вспотела от напряжения и оставшегося от печи тепла, и вытерла ладонью лоб. Брат Майк рассмеялся.
— В чем дело? — смутившись, спросила я.
— Видели бы вы себя сейчас, — покрытую сажей и потом. Теперь ваш внешний вил полностью соответствует значению вашего имени. Кали — разрушительница миров.
— Я ждала подходящего момента, чтобы показать свою сущность.
Мне было приятно видеть его улыбку.
В конце дня мы снова сидели у него дома и пили чай, который мне так хотелось снова попробовать.
— Я очень переживал, когда вас сбросили вниз, — признался он.
Я не хотела больше думать о Дитмарше и о том, что там случилось, и сердилась за то, что он поднял эту тему. Мне просто хотелось забыть о тех событиях.
— Значит, там, в лазарете. — спросила я, — это был Хаммонд?
Сначала он ничего не ответил. Я знала, что Фентон и Рой отвели брата Майка в шестую камеру и что Фентон убил человека, который там сидел. Но официально его личность так и не была установлена. Имя Хаммонда ни разу не упоминалось во время суда, а на мои слова никто не обратил внимания.
— Я не знаю, — произнес наконец брат Майк. — Джон Кроули убедил меня, что это Хаммонд. Мне жаль, что я лгал вам, но я не мог сказать правду. Боялся, что с Хаммондом может случиться что-то ужасное, если кто-нибудь узнает о его местонахождении. Однажды я был в лазарете, но не узнал его. Ужасно, как поступил с ним Фентон. Зарезал как скотину.
Я хотела спросить, нашли ли они на теле какие-то подтверждения тому, что это был он: возможно, татуировку или номер банковского счета, который они искали, но у меня не хватило мужества выяснять детали.
— Думаю, Рою нужен был комикс, — сказала я. — Если его когда-нибудь поймают, я хотела бы расспросить его об этом.