– Знаю, ма, – Денис взял мать за рукав и прислонился щекой к ее плечу. – Знаю, что ты у меня самая добрая и умная на свете.
– Я до семи лет звала тебя Лисенком, – напомнила Валерия Вадимовна, вздохнула и погладила сына по голове.
– А еще – Лисья Мордень, – с удовольствием вспомнил Денис.
И сам себе удивился – еще год назад он терпеть не мог воспоминаний об этом.
«Взрослею, что ли?» – подумал он.
А Валерия Вадимовна сердито сказала:
– Это когда ты подлезал ко мне, что-нибудь натворив: «Ты у меня самая…»
– Но ведь ты и правда самая, – твердо сказал мальчишка и сел прямо. – Ты им помогла, и разве важно, что они не по твоей части, не по медицинской? Да и потом – если дети болеют силикозом и хотят выселиться из этого ада – разве это не медицинская часть?
– Я не сержусь, – Валерия Вадимовна снова вздохнула. – Ты прав. Я просто сегодня опять злая.
– Давай займемся лечебной гимнастикой, – с готовностью предложил Денис.
…Когда Третьяков-старший вернулся домой, то обнаружил жену и сына в прямом смысле слова стоящими на головах посреди комнаты. При этом они вели деловой разговор на тему молока и рабочих часов в шахте.
– Сразу чувствуешь, что дома, – заметил штабс-капитан спокойно, расстегивая ворот мундира. – А что на ужин?
– Яичница, – хихикнул Денис и получил от Валерии Вадимовны ногой по спине. – Ааа!!! Больно!
– Поделом, – она ловким кувырком оказалась на ногах. – Как прошел рабочий день?
В ее голосе послышалась толика яда, и Денис, продолжавший невозмутимо стоять на голове, навострил уши.
– Мне сказали, что ты закрыла третий рудник.
Третьяков-старший произнес это спокойно, но Валерия Вадимовна забурлила немедленно:
– На все рудники – один фельдпункт с вечно пьяным фельдшером! И это все медобслуживание! Все! А корпуса администрации рудника похожи на королевский дворец! В обогатительном цехе пыль, грязь, вонь! Работают подростки – голые по пояс, черные от грязи, без масок, лица закрыты грязными тряпками, у каждого пятого уже по внешним признакам силикоз легких, у каждого третьего – явное белокровие! – Валерия Вадимовна буквально металась по комнате. – У входа в шахту стоит сытая рожа в скафандре высшей защиты и пропускает рабочих в набедренных повязках! Из ствола разит, как из отхожего места! Температура внизу – около плюс шестидесяти, систем охлаждения и кондиционирования нет!
– Ты спускалась вниз? – встревожился Борис Игоревич.
Жена взглянула на него свирепо:
– Я была должна и сделала то, что была должна, я врач и офицер! И не смей мне противоречить, Борька! Радиация втрое превышает допустимую! Смены по восемь часов! Фельдшер на руднике – эта пьяная мразь, я разбила ему лицо… Потом мне на дом принесли взятку, и я…