Не исцелиться силою креста.
Зачем она молчит, не пряча глаз?
Зачем она не ищет оправданья?
Зачем я не хочу ее признанья?
Зачем мы повстречались лишь сейчас?
Молчишь! К чему молчание теперь?
Раскаянье облегчит твою душу.
Бог милосерден к грешникам заблудшим.
Безумная, покайся и поверь!
Готова ты сознаться в прегрешеньях?
Голоса взлетали по очереди… А Денис не слышал – он смотрел на Настю, как смотрит измученный жаждой человек на кружку с водой. У него еще мелькнула логичная и ироничная мысль: «Ну тебя и развезло…» – но тут же исчезла, соскользнула в темноту по краю золотистого силуэта девчонки…
– Я расскажу тебе, как пела ночь,
Как я кружилась в сумасшедшем танце,
И как хотелось плакать и смеяться,
Как беды от костра бежали прочь…
Как сила девяти заветных трав
От хвори и напасти помогала.
Так в мире было с самого начала,
А ты в своей жестокости – неправ…
О, если бы ты мог пойти со мной,
Сложив с себя обеты и оковы.
Оставь Христу его венец терновый!
Сумей пройти свободным путь земной.
– Остановись, безумная! Молчи!
Ты смертный приговор себе пророчишь!
– Ты посмотреть на мир вокруг не хочешь,
Распятая душа твоя кричит!
– Довольно! – истошный крик.
Святая Дева, укрепи мой дух,
Не дай поддаться дьявольским речам,
Дай силу усмирить огонь греховный…
Но небеса молчат, мольбам не внемля…
– На части душу рвет бессилья крик.
Мы над бездонной пропастью застыли.
О, как мы друг без друга раньше жили?
Продлись же, вечность, – хоть еще на миг!
– Оружием Господь избрал меня,
Благословляя на святое дело.
Когда огонь обнимет это тело,
Найду ли сил не погасить огня?..
[33]Песня закончилась, только лента шуршала. Настя протянула руку, выключила магнитофон. Стало совсем тихо, лишь со двора неслись звуки казачьей гулянки – но они были словно бы вдали.
– А с кем ты пел? – тихо спросила Настя.
– Это моя мама, – ответил Денис так же тихо.
Девчонка вдруг весело сказала:
– Это хорошо!
– Что? – удивился Денис.
– Красивый голос, – пояснила Настя. И снова засмеялась. Непонятно. – И за подарок спасибо. Красивая песня… только грустная. Я по истории учила – это про те времена, когда женщин жгли за колдовство, да?
– Учила? – вырвалось у Дениса.
Но Настя не обиделась.
– Есть же звуковые учебники, – она безошибочно кивнула в сторону полки с кассетами и книгами. – И книги Брайля. Только я их не люблю.
Денис опять пережил острый приступ желания – желания поцеловать ее в глаза. Ни разу в жизни он не целовал девчонок всерьез и даже испугался этих накатывающих волн желания, которые почти лишали его возможности контролировать себя. Мальчишка поспешно отодвинулся, кашлянул и сказал: