– Бе-жал?! Там же…
– Ну, я спешил, – вздохнул Генка. И вдруг добавил: – А здорово было бежать… – И, на миг задумавшись, продекламировал:
Я ветер ловлю руками —
Не веришь? Пойди, взгляни!
И вот уже под ногами
Не чувствую я земли!
А ветер не то чтобы вьется
В горячих моих руках…
Он рвется – он не дается,
Внушая щемящий страх!
Как конь необъезженный дикий,
Лягает – аж стынет кровь!
Смотри, как с победным криком
Его оседлаю вновь!
И смутился. Мальчишка выслушал внимательно. Спросил:
– Чьи стихи-то?[40]
– Я… не помню, – соврал Генка. Он не мог заставить себя сказать, что строчки просто сами собой пришли ему на ум, он и сказал их.
Мальчишка вздохнул:
– Жаль, для наших песня отличная могла бы получиться. Морячки наши с планеристами за нее передрались бы…
Снизу послышался забористый матерочек – это лез и одновременно разговаривал по рации участковый. А в небе – на одном уровне с плато – стрекотал серо-оранжево-синий вертолет гражданских спасателей…
…Генка летал на вертолете всего раз и не представлял себе, что эта машина так буднично может приземляться прямо в улицу – на небольшую площадь… или площадку? Для спасенного это явно было обычным делом – он и в иллюминатор-то не глядел, смотрел в пол, на свои ноги – забинтованные и с надвинутыми сверху большими тапочками. Генку, хотя он попытался отбрыкиваться, прилетевшая женщина-медик оборудовала точно так же, заявив, что иначе просто госпитализирует. Правда, у мальчишки были забинтованы еще и плечи, и руки… И участковый, летевший тут же, многообещающе смотрел только на него – что ему до Генки-то?
«Что ему до меня?» – еще раз подумал Генка, когда они высадились, и штабс-капитан повел спасенного мальчишку к себе в дом.
Точнее – как повел? Не тащил, не приказывал, просто мотнул головой и зашагал впереди, а парень поковылял следом, не поднимая головы. Отчего-то именно то, что он шел сзади, выглядело довольно жалко – не впереди (вроде как под конвоем), а позади, как нашкодивший щенок за хозяином…
Генка не ушел. Он купил у торговавшей неподалеку бабульки кулек кураги, сел наискось от входа в участок и стал ждать. Сам не зная, зачем. Что он мог сказать этому мальчишке? А вот так сидеть – еще решит, что он, Генка, напрашивается на благодарность за спасение…
Эта мысль пришла в голову Генке на исходе часа. И он решил уйти – но тут дверь открылась и появился его новый знакомый. Выволочка явно была тяжкая. Мальчишка вышел из дома участкового с головой ниже плеч. И, увидев Генку, не удивился даже, а подошел и сел рядом. Тяжело вздохнул. Сказал хмуро:
– Вот так. Завтра вечером отец вернется с моря – и быть мне драному. Плюс еще снаряга моя во дворе у Арнольдины Юрьевны петуха убила. Наповал. Шестьдесят пять копеек. А у меня деньги вообще в минусе.