— Согласен. Но два условия. Я с вами еду только в качестве попутчика, погонщика для лошади. Не более. Твои приказы меня не касаются. Если попытаешься мной командовать — расстанемся сразу.
Старший долго смотрел на меня, что-то про себя решая.
— Хорошо — сказал он наконец — Ты у нас для количества. Поехали.
Ехать оказалось недалеко. Минут через пять стало понятно, что едем к центру деревни. А когда завернули во двор старосты, и я увидел коляску и стоящую возле неё Верону, то настроение упало напрочь. Так вот кому понадобилось сопровождение! Но мне здесь делать нечего. Тормознув лошадь, слез на землю и отправился обратно. Старший мой маневр заметил мгновенно. Тут же догнал, загородил дорогу лошадью и, глядя нехорошим взглядом, негромко спросил.
— В чём дело?
Вот как ему объяснить — в чём дело? Снова орать про съёмки фильма? Может мужик актёр, а может и местный, которого на самом деле пригласили подзаработать. Я немного помялся.
— Я уже был в сопровождении у этой женщины. Нас было шестеро и все погибли, кроме меня. Ей будет неприятно снова увидеть меня — нашёл я для себя оправдание — Да и для вас число шесть может оказаться несчастливым.
Старший долго смотрел на меня, как бы пытаясь проникнуть в мои мысли. Потом коротко бросил.
— Стой здесь и никуда не уходи! — а сам уехал к Вероне.
Они о чём-то поговорили, и вдруг та чуть ли не бегом бросилась ко мне. Я напрягся, не зная, что сейчас будет. Верона подбежала, лицо осветилось радостью, но наткнувшись на мой мрачный взгляд, она даже как-то сникла. Оглядела меня всего и во взгляде появилось уже знакомое сочувствие и жалость. Наверное, я и в самом деле выглядел не очень — немытый, с нечесаными волосами, в мешковине, заменяющей верхнюю одежду. Но вот её слова убили меня наповал.
— Гордан, я понимаю и ценю ваши чувства и ваше горе по погибшим товарищам. Но это жизнь, и мужчины, выбравшие путь воина, должны быть готовы к этому. Вы вели себя достойно и вам не в чем упрекнуть себя. Я надеюсь, что вы найдёте в себе силы и сможете вернуться к нормальной жизни. Как бы вы не корили себя, но вашей вины нет. И у меня никогда не было даже тени сомнения в вашей смелости и мужестве. Вы спасли мне жизнь дважды, и я не задумываясь доверю её вам снова!
В голосе Вероны неожиданно послышались слёзы, она отвернулась и быстро ушла. Старший, до этого стоявший сбоку, долго смотрел ей след, потом уже укоризненно поглядел на меня.
— Святая женщина. А ты не ценишь! — помолчал немного — Через пять минут выезжаем. Решайся — едешь с нами или остаёшься — и ушёл.