До жилья мы всё-таки добрались, но седых волос у каждого прибавилось изрядно. Текло не смог уехать, не совершив свой жестокий ритуал. Тело тварка обыскали, мне достался очередной нож и мешочек с какими-то предметами, которые я, не разглядывая, бросил в сумку. Труп расчленили, бросили в костёр, и потянулись минуты томительного ожидания.
Ситуация была страшна своей обыденностью, что ли. Глухой лес, всё более густые сумерки, пустая дорога, посреди которой горит костёр с останками пусть и не человека, но чего-то, похожего на человека. А потом пришло ощущение чужого взгляда. Сначала одного, потом другого. Когда в лесу, в какой-то сотне метров от нас, раздался характерный короткий рык тварка, сомнений уже не осталось. Сомнений в том, что мы своё отбегали. Наёмники сбились в круг, закрывая собой Верону, и схватились за оружие. Я не стал изображать из себя крутого мачо, кричать «к оружию», выхватывать нож. Сейчас это бесполезно. Тварки пока наблюдают и решают, что делать с нами. Вряд ли их привёл тот, что поклонился — он узнал и увидел то, что считал нужным и важным. И уходя за подмогой обычно не кланяются. Скорее всего, это какая-то новая стая. Но неужели их так много в этом лесу? И что у них на уме? Любопытство, желание отомстить, развлечься? Своё присутствие они обозначили и теперь ждут нашей реакции?
Заложив руки за спину, чтобы не было видно, как они подрагивают, стал прогуливаться возле костра. Иллюзий я не испытывал. Троих тварков я убил, но скорее случайно, мне повезло. Схватка ограничивалась одним-двумя ударами. Но если из леса бросятся сразу двое-трое, да ещё со своими ножами, то от нас останутся одни кусочки, которые даже не надо будет хоронить или сжигать.
Страшна не смерть, а вот такое ожидание смерти. Минута за минутой, в тишине, прерываемой только потрескиванием костра, с невидимыми врагами, которые могут броситься в любой момент. Кричать и дёргаться бесполезно, остаётся только ждать и надеяться, что не взорвёшься от звенящего напряжения внутри.
Но невозможно бояться всё время. Постепенно у меня началась апатия, а может какая-то отрешённость. Или я просто успокоился. И зрение почему-то стало лучше — я даже стал замечать крадущиеся тени, неправильно шевельнувшиеся ветки.
В конце — концов мне это надоело. То ли от отчаяния, то ли от желания, чтобы всё это поскорее закончилось, но я как последний придурок достал рогатку и влепил камнем в одну из теней. Да ещё и рявкнул.
— А ну пошли отсюда, а то надоели уже своей вознёй!
Камень, судя по звуку, попал во что-то мягкое, голос от злости прозвучал по-звериному грубо. Я приготовился к последнему бою, но он почему-то всё не начинался. Тени отодвинулись дальше в лес, но не ушли. Я снова заложил руки за спину и снова принялся прогуливаться у костра. Снова минута за минутой ожидания непонятно чего. Да когда же это всё кончится?!