Но с другой стороны разве может человек находящийся под гипнозом, действовать так, как это сделал Сергей? Он не знаю уж как, но все же вырвался от схвативших его головастых уродов, нашел этот проклятый зал, понял его особое значение и взорвал главный энергетический канал.
О том, что произошло потом, я мог лишь догадываться. Скорее всего, антенна начала процесс регенерации, самовосстановления. Помешать этому можно было лишь одним путем ― разделить, изолировать разорванные части канала. Само собой во владениях головастых ничего подходящего не оказалось, и тогда Сергей решил использовать свое собственное тело. Это все равно, что лечь грудью на амбразуру ДОТа, может даже страшнее. Там хоть мгновенная смерть, а тут…
Возможно ли принять подобное решение, находясь под гипнозом? Конечно же, нет. Категорически нет! И что же тогда получается? А получается, полная непонятка. Блюмер из убогого перепуганного человечка вдруг превращается в настоящего героя. Одно из двух, либо я, вернее все мы в нем что-то проглядели, либо в последние минуты своей жизни в душе Сергея многое изменилось. Я было начал думать об этой непонятной, удивительной метаморфозе, но вдруг резко остановился, прервал все контакты с прошлым, сосредоточившись лишь на настоящем.
В окружающем пространстве пошли изменения. Сам воздух будто загустевал, делился на тонкие как коржи слоеного пирога горизонтальные полосы, которые начинали едва заметно колыхаться и подрагивать. Предметы стали терять свою целостность и превращались в аморфные блеклые пятна.
Все, кажись приехали! ― сказал я себе. ― Вот он выход из «зеркала». Как говориться попытка номер два. Я сразу подобрался. Надеюсь, в этот раз неожиданностей не будет, и мы попадем именно туда, куда и рассчитываем.
Честно говоря, припомнив сочащуюся мутным желтоватым газом Гвоздню, мне сразу очень захотелось забраться внутрь БТРа. Но с другой стороны мы все еще остаемся внутри аномалии. Видимость сейчас упала. Так что шанс сбиться все же оставался, пусть и не большой, но стоит ли рисковать?
О том, что оставаясь снаружи, рискую именно я, думать не хотелось. Я гнал от себя мысль, что вернуться в машину можно будет лишь на той стороне реки и то не сразу, а лишь отойдя на приличное расстояние и убедившись, что облако ядовитых испарений осталось далеко позади. Но думать о своей собственной шкуре было как-то стыдно, и прежде всего, стыдно перед памятью нескладного долговязого аспиранта. Что значил этот риск по сравнению с тем, что угрожало Сергею? Да ничто! Мелочь! Пустяк!
Именно готовясь к встрече с этим пустячком, я и вытянул из сумки противогаз. Новенький армейский ПМК, еще в тальке. Маска снабжена трапециевидными изогнутыми стеклами, переговорным устройством, приспособлением для питья воды. Возможна работа с оптическими приборами. Фильтр с повышенной поглотительной силой. Вещь из личных запасов Фомина. Жуткий дефицит по нынешним временам. Совсем не чета тому, что был у меня раньше. Я припомнил старый пожелтевший ПМГ-2, снятый с полуразложившегося трупа. Правда, в отличие от своего предыдущего хозяина, тот противогаз мне славно послужил. И я, и Лиза, и Нестеров обязаны ему своими жизнями.