— Они со всех сторон! — о том, что у нас практически не осталось времени, напомнил отчаянный крик Лизы.
— Мы влипли! Ветров, падла конченая, куда ты нас затянул! — вопль Фомина, заглушил голос моей подруги.
— Андрюха, кристаллы! — до меня даже не дошел смысл слов бывшего банкира и уголовника. — Доставай! Живо!
Не дожидаясь пока до Лешего дойдет, я буквально кинулся к его вещмешку. Что бы мешок не мешал и в то же время на случай экстренной эвакуации всегда находился под рукой, Андрюха сунул его под свое сидение. Это была удача! Энергон рядом! Мы успеем его достать прежде, чем тени доберутся до «восьмидесятки»!
Загребельный помог, и выцветший солдатский рюкзак оказался в моих руках. Непослушными, дрожащими от нетерпения и адреналина пальцами я сорвал, стягивающую горловину лямку, и, не долго думая, вытряхнул содержимое мешка прямо Лешему па колени. Идея вроде бы оказалась правильная. Хорошо знакомый клетчатый узелок сразу попался на глаза. Мы с Андрюхой практически одновременно протянули к нему руки, и… Произошло то, что всегда случается, когда начинаешь думать не головой, а обгадившейся со страху жопой. Узел на ситцевой ткани развалился, и светящиеся голубые шарики забарабанили по металлическому настилу пола. Отчаянным резким движением Леший успел схватить лишь пару-тройку самых последних, задержавшихся в складках клетчатой ткани кристаллов.
Округлившимися от ужаса глазами я глядел, как шарики энергона раскатываются по отсекам БТРа. Цирк-зоопарк, что же теперь можно было поделать? Проклинать свою горемычную судьбу? Рвать на себе волосы? Орать? У меня хватило ума выбрать последнее, и не просто выбрать, а вложить в свой крик отчаянный, не терпящий возражения и промедления приказ:
— Круши! Дави их!
Чтобы наглядно продемонстрировать, что именно следует делать, я выхватил у Лешего один из кристаллов, прижал его прямо к лобовому бронелисту и, наплевав на сохранность своих собственных пальцев, приказал приятелю:
— Бей! Автоматом бей!
Подполковник ФСБ ни секунды не колебаясь, без слюнтяйства и излишней щепетильности, тут же размахнулся и тыльной частью ствольной коробки своего АКСа нанес точный, сокрушительной силы удар. Послышался хруст сломанной кости, но, что куда более важно, и гулкий хлопок от разлетевшегося на части сияющего хрустального шарика.
Удивительно, но боли я не ощутил. В тот момент я вообще вряд ли что-либо мог ощущать. Всеми мыслями, всем сознанием прочно владело чувство стремительно, безвозвратно сгорающего времени. Отведенные для спасения секунды таяли, исчезали будто вода в песке.