И наконец — можно идти за стол. Потому что жрать хочется — аж из глаз искры. Останавливает Надежда. Напоминает — у нас морф. И руки пришивать к заднице лучше сейчас — пока клиент жив. На обернувшемся это делать не стоит — обидно будет уколоться об иглу или поцарапаться скальпелем. А в нашем состоянии это — раз плюнуть, чуть-чуть ошибиться и уколоться… А после еды — и вовсе не пойдет.
Сильно тру ладонями лицо. Вроде немного становится легче. Но самому начинать не резон — пока тут у нас Николаич главный. Нахожу его довольно быстро, отзываю от группки местных, спрашиваю разрешения на окончание операции. Ответить он не успевает. Только очень укоризненно глянуть. Потому что все остальные уставились на меня круглыми глазами. Какого черта?
Самое время сказать это самое «Упс!». Или что положено говорить, когда понимаешь, что ляпнул неуместную вещь? Шепот-то мой после контузии э-э-э-э… Громковат оказался. Это я думаю, что тихонько спросил. Судя по опупевшим физиономиям вокруг — ошибаюсь… Очень сильно…
— Вы что, собираетесь живому человеку руки к заднице шить?
— Вы охренели? Вы совсем охренели?
— У вас тут живой морф? Морф?
— Вы к нам сюда привезли мертвяков?
И все это спрашивают сразу, одним залпом. Кто-то побежал прочь, кто-то, наоборот, публику зовет. Начался кипешь…
М-да… Заварил кашу… Что особенно неприятно — я просто спросил Николаича открытым текстом. Ну, сдуру, конечно, спросонья, да и уже как-то привык, что у нас в команде все в курсе, опасаются, конечно, но тем не менее. А тут уже и оружие вон в руках на изготовку…
Знакомых своих не вижу. Морды все чужие. И женщин много. Это совсем плохо. Толпа баб — самая жестокая… Настроены они куда как гадко. Дети раньше тут вертелись, а глядь — никого не осталось, всех, видно, в укрытие погнали. А мне уже стволом в пузо тычут. И палец у дуры на спуске двустволки. Вот молодец, ловко и быстро создал себе радостей жизни. Сейчас ее пхнут, она и бахнет мне в кишки дуплетом!
Орево достигает апогея. Да есть тут у них начальство или что? Меня уже за локти хватают. Николаича затерли. А нет, еще и громче орать можно — похоже, наши подоспели… Сейчас по мордасам — и понесется.
На мое громадное счастье прибывает, кажется, начальство. Кто-то громко, во всяком случае, куда громче баб, орет: «Тихо!» Убедительно получается. Хороший голос. Добротный, как у спасенной нами раньше молодухи. Как «боинг» на бреющем прошел!
Толпа аж головы в плечи вбирает. Но недоброжелательность — еще куда как остается. Николаичу предлагают разъяснить людям — что да отчего. Разъясняет. Говорит он негромко, чем заставляет толпу притихнуть, и говорит — это я должен признать — хорошо. Именно для женщин так и надо говорить. Просто Кот-баюн. Когда речь доходит до девочек в медпункте, вижу, у бабенки с ружьем слезы на глазах. Тихонько пальцем отвожу стволы от живота. Уфф…