— Чушь! — встревает Надежда. — Тупая уродская чушь для дебилов!
— Согласен с коллегой. Еще как бывает. В Новокузнецке, например, были такие. Про Спесивцевых не доводилось слыхать?
— Нет. Но это отдельный эпизод. И ничего не доказывает!
— Не согласен. Хотя бы то, что в отдельных случаях люди становятся такой нелюдью, что любой зомби мне лично милее и симпатичнее.
— Я не думала, что медики могут быть такими свирепыми! И это как раз подтверждение тому, что с виду люди, а по-настоящему нелюдь! Те, кто готов убивать, как вы!
— Да заткнись ты, без тебя тошно! — взвизгивает бесцветная звезда. Ему дурно…
Молчим. А что тут скажешь. Либерастия[33] — тяжелая хворь…
Колонна из наших трех машин втягивается в город. Саша, повернувшись, спрашивает, не хотим ли мы глянуть из его закрытого бронированным стеклом оконца. Журналисты отказываются, Надежда тоже не рвется, а я пробираюсь вперед. Честно говоря, не хочется смотреть на мертвый город, где все знакомо с детства. Надо бы быть готом для получения от похорон удовольствия, а я не гот… И потому знакомое и дорогое лицо, ставшее мертвым, тяжко видеть. Но вот снять маршрут надо, хотя это получится дублирование оператора-профессионала.
БТР идет впереди, распихивая стоящие как попало машины, периодически пробивая колонне дорогу сквозь пробки. Силы в этом агрегате — чудовищно. Несколько раз попадаются движущиеся машины, но контактировать с нами не рвутся, а в паре случаев резко уходят в сторону, избегая встречи. Совершенно неожиданно что-то шлепается нам на крышу, Серега дергается и лепит длинной очередью из ПКТ.
— Ушел, сволочь! Проворный, как обезьяна! И сообразил от очереди увернуться.
Веселуха, однако. Пытаюсь понять, как мы ехали. Пока прикидываю — вваливаемся в какой-то парк. Спрашивать у Вовки неловко, обязательно съехидничает. Простая душа.
Просветление ума наступает, когда вижу павильон метро «Пионерская». Это мы, значит, по Удельному парку пилили.
У метро зомби кучей. Успеваю заметить, что и внутри битком… Даже не хочется думать, что творится внизу.
Прибавляем газу — и я определенно хренею, увидев нескольких эльфов. Мертвых, в причудливой одежде, причем у одного из них видны длинные уши. Дальше страшно окровавленный гном. Гномша то есть. Вычурными одеждами они странно выделяются среди обычных мертвых горожан. Толстая гномиха стоит как тумба. Что за дьявольщина…
— Тут, у Черной речки, толкинисты собирались, ролевики. Видно, не помогли мечи, — замечает тоже удивившийся Саша.
Ну да, деревяшками не навоюешь…
Николаич вызывает Вовку. Замедляем ход. Величественное здание Военно-Морской академии горит. Как-то неспешно, с достоинством. Огонь не рвется полотнищами, не жрет, торопясь, добычу, но видно, что сгорит все дотла…