Нет, похоже, что она скорее идеалистка. Лучше б была циничной стервой. С ними проще. Во всяком случае, нет никаких угрызений совести, а скорее удовлетворение, когда перепашешь такую наглую дрянь гусеницами. В переносном смысле, конечно. Да она и сама знает, что может получить, и не шибко реагирует.
А тут вроде как ребенка обижать. Ну, дура. Так это не повод. Вон дауны — тоже глуповаты с общежитейской точки зрения, но так добродушны, что обижать их возьмется только редкостная скотина.
— Знаете, вот привезли мы раненого с газовой гангреной. Чтобы спасти жизнь здоровенному мужику, скорее всего, придется отрезать ему пораженную ногу. Жестоко это? Жестоко. Может быть, даже и бесчеловечно. Но у меня нет никаких причин осуждать за это хирургов. Вот если бы они отрезали ему здоровую ногу, чтобы сделать себе шашлычок, — тогда я бы категорически был бы против.
— Но это же общепринято! И медицина — это святая профессия!
Боже мой, боже мой, за что мне эта кара, слушать идиотские благоглупости!
— Знаете, нет в медицине ничего святого. Обычные люди со своими грешками. Вовсе не ангелы. Выполняют работу по ремонту человеков, которые, в свою очередь, делают все, чтоб подорвать свое здоровье всеми доступными способами. При этом медики чуток более гуманны к окружающим, да и то не все. Мне попадались и слесаря, более чуткие, чем иные медики. И что общепринято — резать ногу в разумении шашлычка?
— Не передергивайте! Есть же определенные правила, которые и делают человека отличным от животного!
— Ага. А что делать, если он сам добровольно отказывается от человеческого в себе? Если становится бешеной собакой?
— Сравнили.
— Ну немножко оскорбил животных, перетерпят. Вы же им не расскажете?
— Не занимайтесь шутовством! Человек — не собака.
— Именно. Поэтому с человека и спрос выше. И к слову — бешеная собака становится такой из-за болезни. Нет ее вины в той смертельной угрозе, которую она несет. А человек, делая выбор в сторону чистого Зла, совершенно доброволен и разумен. И потому он страшнее. И если бешеную собаку можно остановить, только выбив из нее дух, то и человека такого можно перевоспитывать соответственно.
— То есть вы — за смертную казнь?
— В некоторых случаях — да.
— Но ведь не вы дали этим людям жизнь! И не вам — вашему государству — ее отнимать!
— Будь это люди, может быть, я с вами и согласился. Но если они только подобны внешне, а по сути нелюдь до костного мозга?
— Нелюдь — это фэнтези. Человек если выглядит как человек, то и внутренне человек! — Девица уже так возбуждена, что говорит вовсе не шепотом.