Маленький омоновец, не удержавшись, вытаскивает КПК и тут же заносит в анналы рецепт приготовления, который ему с удовольствием надиктовывает Дарья.
Возникает желание спросить добавки, но еще две кастрюли несколько охлаждают жадность.
Третий тост — за гостей. Дарья и дамы раскладывают тельное, оказавшееся маленькими румяными котлетками. Оказывается, что ребята из МЧС привезли окуней уже разделанными, к вящей радости кошки Няки, позорно предавшей друзей-рыболовов. К удивлению нашей хозяйки, компанию кошке составили двое кавалеров — один мрачный котяра с располосованными ушами и одноглазый, другой почти котенок, тощий и жалкий. Но рыбьих потрохов хватило на всех.
— Это-то понятно, чешуя у окуней гадкая. Запаришься драть.
— Так они шкуру надрезали и сняли.
Получилась действительно вкуснотища. Перевели дух перед последней кастрюлей.
Подняли, не чокаясь, четвертый тост.
А после жареной корюшки отяжелели.
Расползтись и залечь Николаич не порекомендовал — оказывается, с легкой руки гостей наклевывается разведка находящегося рядом предприятия «Носорог». Там производят одежку для МВД, и можно разжиться много чем полезным. А ехать совсем рядом — на Малый проспект. Там магазин-склад.
Но кидаться прямо сейчас не резон. Сидим, отдуваемся. Неугомонный Дункан начинает делиться впечатлениями о наконец-то попавшем ему в руки настоящем боевом двуруче, отлично сбалансированном, хорошо сидящем в руках. Оказывается, это он не плясал, а пытался отработать круговой удар.
— Ставишь яблоко на ладонь и начинаешь вращать.
— Ага. Барон Пампа дон Бау немного напоминал вертолет на холостом ходу…
— Да не, я серьезно…
— Уймись, все равно, кроме тебя, это железо вертеть не будет никто.
— Вы зря так, молодые люди, — вступается Павел Александрович, — я впервые наглядно убедился, что двуручный меч многофункциональное оружие. Ваш товарищ очень толково подошел к этому.
— Вы знаете, папаша, честно признаться, нас это фехтование не очень чтоб трогало, — сыто отдувается маленький.
— Ну и дурни! Я вам сколько говорил, что вся работа дубинками — чистое фехтование.
— Сравнил! — фыркнул привычно маленький омоновец.
— А вы знаете, ваш коллега прав. Во всяком случае, когда милиционеры работают в строю со щитами и дубинками — очень многое почерпнуто еще из римской армии. Вы практически один в один передрали такие построения, как черепаха, шеренга. Разве что копий у вас нет.
— Невелика потеря, если честно.
— И здесь ошибаетесь. Римские копья, пилумы, были прорывом в военном деле того времени. Пилум, сделанный из прочной тяжелой породы дерева с острым железным наконечником, был тяжел — килограмма четыре, и имел чрезвычайно длинную железную часть с острием. В отличие от простого метательного копья, пилум, попавший в неприятельский щит, не мог быть перерублен ударом меча, как обыкновенное копье. До древка пилума меч противника не мог достать, и щит, с вонзившимся пилумом, оттягивал врагу руку вниз. А атакующий легионер, наступив на волочившийся пилум ногой, заставлял врага согнуться и открыть для удара мечом шею и спину. Вроде пустячок, а работало смертоносно.