Ткань, скрывавшая верхнюю половину лица Карса, сбилась. Повинуясь непонятному желанию - то ли интересу, то ли раздражению, она осторожно стянула повязку. В глубине запавших от усталости глаз цвета темного янтаря пленника горел лукавый огонёк.
- Ты не боишься, - уточнил пленник, - что я тебя вижу?
Мара взглянула удивлённо, намочила повязку и смыла уже подсохшую кровь, обильно залившую его лицо со стороны раны. Вытащила кинжал, окончательно освободила Карса от веревок на запястьях, задумчиво посмотрела на его непослушные пальцы. На вопрос ответила, лишь, отойдя к Амоку и роясь в своей седельной сумке.
- Зачем мне бояться? Я всегда могу убить тебя.
Пленник удивленно вскинул глаза, а затем рассмеялся. Негромко, но весело. Мара неодобрительного покосилась на него, вернулась, неся в руках зеленую ленту и сверток из голубого бархата, так не гармонировавший с её пропыленной простой одеждой. Она намочила ленту в воде, наклеила на ярко алевший порез на виске Краса. Тот почувствовал резкий, йодный запах - лента оказалась высушенным листом какой-то водоросли. Мара отложила сверток, взяла руки мужчины в свои и принялась осторожно массировать пальцы - от подушечек к основаниям, от ладоней к запястьям - разгоняя застоявшуюся кровь. Губы пленника насмешливо скривились. Ему было вовсе не смешно - он пытался скрыть, как ему больно. Способность двигаться к затекшим пальцам ещё не вернулась, а вот огонь уже был здесь: жадными иголочками впивался в плоть. Руки ощущались двумя раздувшимися шарами, наполненными кипятком, или развёрстыми ранами, в которые щедро насыпали оранжевого, как закат, крирского перца. Словно почувствовав, что Карс едва сдерживается, чтобы не застонать, Мара отняла прохладные пальцы, приносившие странное успокоение, и развернула свой сверток. Пленник увидел с десяток тончайших костяных игл с утолщениями на концах. Вынимая по одной, Мара принялась ловко всаживать их остриями в одной ей видимые точки на его ладони и запястье. От неожиданности происходящего Карс дёрнулся, когда первая игла коснулась ещё полыхающей кожи. Но боли от укола не было. Вскоре его руки поочередно походили на странных существ, которых он видел однажды, ныряя на глубину в южной части залива. Однако пелена бесконечной усталости с глаз спала, сменившись нежным пологом дрёмы. Проваливаясь в забытье, он умудрился поймать руку Мары и благодарно пожать, прошептав:
- Спасибо!
Та резко выдернула пальцы, но юноша уже спал и выражения ее лица не видел.
Проснулся Карс от приятного тепла, лизавшего лицо. Запах жареного мяса сразу же вызвал болезненные судороги в желудке. Он открыл глаза и с удивлением обнаружил себя в небольшой пещере, которая была бы сырой и холодной, если бы не костер, сложенный прямо на камнях. Дым от него споро вытягивался вверх через какую-то, невидимую в темноте трещину в углу. Несколько веток сохли неподалеку от огня про запас. Каменистая поверхность, на которой Карс лежал, оканчивалась резко, словно ее отрезало ножом, чуть ниже края плескалась чёрная вода. Он поднялся, разминая затекшие ноги и с удивлением разглядывая не связанные кисти рук. На них не осталось ни следа отечности, ни красных точек от уколов. Мары не было. Коня... Да и как конь попал бы в эту пещерку, вход в которую явно находился под водой?