Он стоял, и Мария впервые увидела в таком положении Ротгара Лэндуолдского. Рядом с ним все его пленившие норманны казались карликами, если бы только у него, как верно заметил сэр Данстэн, не был такой вид, словно он сто лет не ел. Кроме того, он не мог до конца выпрямиться, он все время сгибался в талии, словно только что получил сильный удар в живот. На нем была туника рыжевато-коричневого цвета с голубым оттенком и, хотя ее расцветка и размер вполне ему соответствовали, она висела на нем, как дурно скроенная крестьянская блуза, хотя плотно, как и требуется, облегала его широкие плечи.
Одной рукой он оперся о крышку массивного дубового стола. Марии показалось, что Ротгар просто боялся потерять равновесие.
— Вы можете ходить? — спросила она, надеясь заполучить предлог для невыполнения своего обещания отвести его к Хью.
— Да, могу. — Это был даже не голос, а лишь шепот, исходивший из глубины его горла. Мария обменялась недоверчивым взглядом с сэром Уолтером. Покачав головой, норманнский рыцарь подошел к нему и схватил его за предплечье. Ротгар увернулся, но при этом чуть было не упал на пол.
— Вы с трудом даже стоите, не говоря уж о том, чтобы ходить, — заметила Мария.
— На голодный желудок много не находишься. После этих слов у него в животе сильно заурчало. Ротгар схватился за Уолтера одной рукой, а второй старался не потерять равновесия, чтобы не упасть. Вдруг он ей улыбнулся. Вот он стоял перед ней, человек, едва не умерший с голоду, в плохо подогнанной одежде, отвратительно побритый и постриженный, но в выражении этих искривленных, умаляющих собственное достоинство, дергающихся губ она видела все свойства человека, который когда-то был правителем Лэндуолда.
Его жалкий вид пробудил в ней чувство сострадания.
— Я прикажу принести вам еду, — сказала она, удивляясь внезапно возникшей сухости во рту, и до сих пор не теряя надежду отложить встречу, которую сама обещала организовать.
— Боюсь, я нахлебался во время мытья воды, словно рыба, которую снова выбросили в воду из сетей и это заставило вновь заработать мой желудок.
Мария вдруг вспомнила эту грязную, вонючую воду, которую носили из купальни, и ее сразу же стошнило. Она быстро поднесла пальцы к горлу.
Кажется, он понял причину ее реакции.
— Нет, нет миледи. Я пил чистую воду, и только потом смывал ею грязь.
— Вы, я думаю, можете теперь съесть немного хлеба.
На него, казалось, снизошла задумчивость, словно он мысленно совершал путешествие в другом пространстве и времени.
— Я не стану, миледи, есть, пока не станет известна моя дальнейшая судьба. Было бы ужасно… неприятно вначале снова приучить желудок к добротной пище, в которой тебе потом все равно откажут.