Март 1067 года
Ноги его дрожали мелкой дробью, пробегавшие по икрам слабые судороги говорили о том, что сегодня он отмахал немало. Но он упрямо, подчиняясь силе воли, продвигался вперед, выставляя сначала правую, затем левую ногу.
Волосы у него слиплись от пота, от тела шел пар, несмотря на холодный и влажный воздух, — настолько он был изнурен. Его истертая до нитки одежда, которую ему ни разу не меняли за время пребывания на принудительных работах, не предохраняла от неожиданностей стихии.
Услыхав клекот ястреба, он остановился, наблюдая, как тот хищник витал кругами. Вдруг он камнем бросился вниз.
— Я бы многое отдал за зоркость твоего зрения, приятель, — прошептал он.
Идея поговорить с птицей во весь голос показалась ему забавной.
Ястреб продолжал кружить у него над головой в легком ленивом полете, и с высоты, он, конечно, мог бросить взгляд на Лэндуолд. «Скажи, приятель, хотелось ему крикнуть, — скажи, мой дом превращен в дымящиеся руины? Неужели все крестьянские дома разрушены? А люди умирают с голоду?»
Ястреб продолжал бесшумно парить в воздухе и вдруг, заметив внизу беспечную жертву, ринулся вниз, словно покрытый перьями снаряд. На губах пешехода заиграла ироничная улыбка. У него не было никаких сомнений в том, что в этой схватке победа окажется на стороне ястреба, что он закогтит, захватит дичь и поступит так, как поступили норманнские завоеватели, когда с неба на головы англичан посыпались их диковинные, более прицельные стрелы, которыми они намеревались их сломить.
Когда их мужественная, отчаянная оборона была прорвана, все те, которые, как и он сам, сплотились вокруг обреченного на поражение короля Гарольда, лишились своих титулов, земель, а многие и самой жизни. Этих можно назвать счастливчиками. Те, кому повезло меньше, и они остались в живых, были отправлены назад в свои владения, — только теперь они уже не были их хозяевами, — они стали слугами новых норманнских лордов. Обреченных на гибель, закованных в кандалы, их заставляли работать, как рабов, их всячески унижали, чтобы поскорее приблизить их смерть. Тех, кто осмеливался бежать, превращали в живые мишени, — их пронзали мечами во время бесконечных боевых учений норманнских рыцарей.
И все же ему удалось бежать. Предприняв еще одно усилие над собой, он сделал несколько шагов вперед, вспоминая без особого чувства гордости, но и без угрызений совести ту ночь, когда ему удалось выбраться из кучи мертвых тел, проклиная затяжную зиму, которая никак не желала уступать дорогу весне. Из-за холодов он вначале хотел изменить свой план. Он дрожал и зуб на зуб не попадал, пар шел изо рта, но ему все же удалось притвориться мертвым, а стоявшие в то время сильные морозы стали для него спасением.
