Девушки с кухни предпочитали именно этот ранний час перед рассветом, чтобы выбрать нужную птицу для супового котла. Сумрачный свет убаюкивал их, поэтому они не замечали, как некоторым представителям их племени ловко сворачивали головы.
Он чувствовал, что возле двери стоит вовсе не полусонная девушка. Мужские голоса, низкие, спорящие друг с другом, свидетельствовали о силе, которая была явно излишней при такой операции — скрутить голову курице. Увы, он знал, чья именно голова в этом курятнике вызывает у них интерес.
По звукам их шагов Ротгар понял, что часть пришельцев направилась к тому краю курятника, где находился он, и, вероятно, хорошо зная привычки его обитателей, открыла маленькую дверцу размером с самую крупную курицу. Птицы, моргая на ярком свету своими красноватыми глазами, слетели с жердочек и отправились через проход во двор, оставив его, Ротгара, наедине с грядущей судьбой.
Он напряг спину, расслабил все члены, чтобы собрать все силы и подняться. Он непременно должен встретить посетителей, твердо стоя на ногах.
Когда дверь в курятник широко растворилась, из-за царившего здесь мрака Ротгару пришлось сощуриться и часто заморгать.
В проеме не видно было этих норманнских убийц — там стояли только его хороший приятель гончар Бритт и Альфред, обычно добывавший для него глину.
— Очень рад видеть ваши отвратительные рожи, — пошутил Ротгар, чтобы скрыть волнение. Хотя в их глазах он заметил скрытое беспокойство, что было для него в новинку, сами они выглядели хорошо, были здоровыми и крепкими, без признаков испытываемых лишений, — они были хорошо одеты, а на сапогах поставлены прочные заплаты по случаю необычных холодов. Если все обитатели Лэндуолда так хорошо жили, то он, выходит, зря рисковал своей свободой и самой жизнью. Ну, как бы там ни было, он очень обрадовался их приходу.
Гончар протянул ему бурдюк с водой и полбуханки хлеба. Духовитый запах хлеба вызвал таинственный рефлекс, от которого у него задрожали руки, когда он поднес его ко рту. У него началось обильное слюновыделение, а кадык конвульсивно задергался в предвкушении яства.
Нет, он не станет хрюкающей, жадно поглощающей пищу свиньей на глазах своих друзей. Знаете, как трудно повернуть назад лошадь, когда она почувствовала знакомый запах родной конюшни, но он все же отложил хлеб в сторону.
— А мы думали, что ты умер, Ротгар. Он никогда бы не узнал голоса Бритта настолько он стал грубовато-хриплым.
— Вы послали нам донесение после сражения при Стэмфорд-Бридже. Но мы не получали от вас больше никаких вестей со времени битвы при Гастингсе. А это было в октябре, и с тех пор ни слова.