— Подожди минутку, Бритт.
Испытывая угрызения совести, знали ли его верные друзья, что они сложили оружие перед таким человеком, как Хью? Мария утверждала, что никому из местных крестьян ничего не известно о его недееспособности. Но личный опыт Ротгара подсказывал ему, что обычно от внимания крестьян никогда не ускользает что-то важное. И все же — мог ли кто-нибудь сказать таким, как Бритт: «Знаете ли вы, что сложили оружие перед человеком, чьи мозги почти вытекли из черепной коробки?»
Если наступит время, когда он выйдет из этого курятника на волю, то обладание такой тайной может оказаться весьма кстати. Но, с другой стороны, он постоянно слышал этот надоедливый горделивый внутренний голос, предупреждающий его, что его крестьяне станут меньше его уважать, если узнают, что его законное место занял какой-то идиот.
Протянув руку на прощание своему другу, бывшему своему вассалу, он, пытаясь скрыть испытываемые им чувства, как бы невзначай спросил Бритта:
— Ну, а как у вас идут дела с этим норманнским правителем?
— Бритт! — послышалось вновь от двери. Голос Альфреда уже был на грани паникерства. Теперь даже Ротгар слышал постукивание горшков, крики голодных животных, что свидетельствовало о начале обычных домашних утренних дел.
Бритт торопливо заговорил:
— У нас здесь все хорошо, Ротгар. Я тебе расскажу обо всем подробно сегодня ночью, но ты должен знать, что новый владелец не обижает ни человека, ни зверя. Прислуга рассказывает о нем дикие басни, но я не знаю, чему можно верить. На мой взгляд, он похож на монаха или на священника. Он почти не выходит из своих покоев. И брюхо у леди Эдит вроде не располнело, хотя они женаты с Рождества. — Краска снова залила его лицо, словно он вспомнил, что когда-то Эдит была невестой Ротгара. — Простите меня. Этот незаконнорожденный сын шлюхи Вильгельм передал все владения Эдит, как и ваши, этому норманну.
— В таком случае Хью женился на ней по той же причине, по которой я вытащил ее из монастыря. У Ротгара не хватало земли, и, когда отец Эдит умер, не оставив после себя мужского потомства, он посчитал преступлением против здравого смысла требование отписать богатые земли Кенуика монастырю. Монахини, как это ни странно, не выразили особого протеста, когда он ее похитил, и только первый призыв в армию предотвратил их свадьбу и присоединение земельного наследства Эдит к участку Лэндуолда.
Ротгару очень хотелось знать, был ли брак Хью делом рук Марии, думала ли она, как и он, что его брак с Эдит был единственным надежным способом заручиться лояльностью местных крестьян по отношению к новому правителю Лэндуолда.