Мария тщательно разработала свой план. Появление Хью во всей его силе и величии в компании смиренного Ротгара должно было продемонстрировать народу Лэндуолда незыблемость нового порядка. И хотя Хью гордо восседал на своем великолепном коне в его доспехи сверкали на солнце, делая всю его фигуру еще более импозантной, жители Лэндуолда почти не обращали на него внимания, — оно все было поглощено Ротгаром.
Побросав инструменты, они подбежали к нему, окружили, все потянулись к нему, как пчелы к родному улью. Он слез с осла, постоял среди них; она не спускала с него глаз. Его коротко остриженная голова возвышалась над другими, а солнечные лучи отражались от его коричнево-рыжеватых с золотым отливом волос.
— Может, стоит подъехать поближе, миледи? — поинтересовался Уолтер. — Он может там рассказывать им всякие небылицы.
В этот момент Ротгар бросил на нее взгляд через плечо. До него было довольно далеко, значит, она лишь, позволив разыграться своему воображению, представляла его горящие от уязвленной гордости глаза, которые без всяких слов говорили, что, несмотря на боль в сердце, он выполнит свое обещание. У нее стало горько во рту при воспоминании о тех угрозах, к которым она была вынуждена прибегнуть, чтобы заручиться таким обещанием.
— Он дал слово, Уолтер, — ответила она рыцарю. — И я ему доверяю.
— У вас так же поврежден рассудок, как и у брата, — съязвил Филипп. Разве можно доверять англичанам? Особенно саксам?
— Филипп! — Грубый окрик Уолтера привел их всех в замешательство. — Не смей разговаривать в таком тоне с миледи! Кроме того, не забывай, ты теперь тоже землевладелец и должен понимать, до каких пределов можно идти, чтобы не навредить самому себе. — В голосе ворчливого рыцаря чувствовалось уважение к Ротгару. Он молча продолжал наблюдать за ним.
Они сидели на лошадях, — она вместе с рыцарями, — и хранили полное молчание, как и Хью, прислушиваясь к невразумительным перешептываниям в толпе. Время от времени глубокий, богатый полутонами голос Ротгара брал верх, вызывая громкие крики одобрения в толпе, которая тут же пыталась еще больше приблизиться к нему, чтобы все могли слышать его слова.
«Вполне естественно с моей стороны, — убеждала она себя, — постараться узнать, что он им сказал»? Он был ее враг, несмотря на безотчетное доверие к нему. И так как он был враг, она была уверена, что лишь вражда, а не какие-то иные чувства заставили учащенно биться ее сердце, когда он наконец вышел из толпы и направился к ней.