Наверное, рассказываю, потому что с собаки ассоциативный ряд и начался. Вот пусть он собакой и закончится.
Ни черта я, Северный, не смыслю ни в детях, ни в собаках. Генетику не перепрёшь ни одним воспитанием. Сенбернар до последнего вздоха останется сенбернаром, как его ни калечь. Гиено-свинья при первом же удобном случае вонзит зубы тебе в шею, как ни вбивай в неё Закон.
Мне было лет семь, когда я читала «Остров доктора Моро». Ночью. На кухне. При свече. Не помню, почему именно так. Помню, что мне было очень страшно. И я оплакивала сенбернара так, как больше никого и никогда не оплакивала. Смешно, не правда ли?
Вчера мы с подругой допились до енота. Натурально! Пьём-пьём-пьём, веселимся-жалуемся, истории разные вспоминаем, а тут – енот. Нет, не так. ЕНОТ! Здоровенная такая полосатая шапка на забор влезла и смотрит на нас круглыми глазами, типа, тётки, вы чего здесь? Это же мой двор! Я кофе выпить, покурить вышел, а тут – тётки! Минуты три на нас смотрел, пока мы не рассмеялись. И тогда он медленно ушёл, сполз куда-то по лимонному дереву.
Хочется, чтобы мир был полон людей с чувством юмора, не без педагогических талантов. Хочется, чтобы родители любили детей – и наоборот. Хочется, чтобы собак не бросали – и тогда собаки не будут бросаться. Все думают, что я циничная прожжённая стерва, а я – наивный трепетный идеалист. Об этом знает только моя подруга (про которую думают то же, а она – суть то же, что и я), но она никому не проговорится, потому что Калифорния далеко. И ты теперь знаешь. Не сдашь властям? Мне стыдно, что я наивный трепетный идеалист. Так стыдно, как будто у меня сифилис или ещё чего похуже.
А ещё я очень по тебе соскучилась и уже жду не дождусь того ресторана-букета-кольца (хотя теперь, после того как ты узнал о том, что я – наивный трепетный идеалист, ты, возможно, не сделаешь мне предложения руки и сердца). Мне очень нравится здесь. И ещё мне нравится писать тебе письма. Мне этого будет не хватать. Когда люди вместе – они редко пишут друг другу письма. А жаль.
В любом случае я прилетаю в следующую субботу, в 10.45, в Домодедово. Номер рейса я не помню, смотреть мне лень, подруга подгоняет меня уже быстрее ехать на winery, не думаю, что именно в следующую субботу, именно в 10.45 Домодедово будет завалено рейсами из JFK, так что не ошибёшься. Прилетать в субботу утром – это очень удобно. Сперва я высплюсь в самолёте Сан-Франциско – Нью-Йорк (пять часов), затем я окончательно высплюсь в самолёте Нью-Йорк – Москва (десять часов). Ты меня встретишь и отвезёшь в квартиру моей дочери. Потому что мыться и одеваться, будучи почти невестой, не пристало в доме жениха. Назначай ресторан часов на семь вечера. В ресторан я прибуду сама.