– Цена была хорошая.
– То-то и дело, что цена. Цена – не дело. Сегодня цена, а завтра – пшик. Бляди и инфляция! А дело – оно же живёт, растёт. Как семья. Румянцева не дала продать. Умела уговорить. Всякое, конечно, бывало. Чуть не до мордобоя у нас доходило, и что?
– Что?
– Вот я и говорю – энергия. Дело-то встало, расцвело. Бабки уже давно сами себя регулируют и приумножают. То-то! Вот и дай бог ей всего хорошего!..
Но бог не слишком торопился давать Евгении Румянцевой всего хорошего. Как только она приобрела собственную квартиру и решила, наконец, маму к себе перевезти, родительница умерла. Хозяин той самой продуктовой лавки телеграмму прислал… То есть уже, конечно, к тому времени хозяин супермаркета.
А вот отец хоть и деградировал окончательно, но на тот свет по состоянию здоровья не собирался. Что там у того бога на уме – поди разбери. Сомнения берут от его такой чудотворной избирательности. Ведь чудо, да и только, что мотор старого алкаша всё ещё качал кровь, а печень всё ещё справлялась с утилизацией всей той отравы, что он регулярно вводил в организм на деньги, доставшиеся ему от продажи квартиры. Мать умерла, пить стало не на что – он квартиру и продал. Бомжевал, что правда, недолго – прирезали собутыльники по пьяни. Прежний собеседник его – старый скрипучий диван – никогда не полемизировал со своим опустившимся владельцем на политические темы. А новые папашины друзья-бомжи, в отличие от аполитичного квартирного дивана, точно знали, как именно обустроить Россию и вернуть великодержавность на бывшие её просторы. Отец Женьки Румянцевой – бывший майор СА – имел неосторожность предложить альтернативный путь. За что и получил ножом во всякие важные внутренние органы, включая ту самую чудесную печень. Подворотни и теплоцентрали не терпимы к плюрализму. Обнаружившие труп бомжа менты нашли у него в кармане засаленного бухарского халата партбилет и паспорт гражданина Союза Советских Социалистических Республик. Гражданином своей новой родины он так и не стал. Не из-за убеждений. А из-за растительного образа жизни. И неумения принимать какие бы то ни было решения. Тело его спалили в печи крематория за государственный счёт.
Евгения Румянцева, получив телеграмму от владельца супермаркета, слетала в родной город, оплакала мать. Этот самый владелец ей и сообщил, что отец продал квартиру. После чего исчез. Евгения Румянцева снова сходила в районное отделение милиции – и разузнала остальное. И отца оплакала тоже. В конце концов, когда она была маленькая, он очень её любил. В детстве она свято верила, что, случись Третья мировая война, – папка спасёт и её, и весь советский народ! Третьей мировой не случилось. А он не смог спасти всего лишь себя. Евгении Румянцевой было очень жаль и мать, и отца. Всё, что она о них, по сути, знала – это только то, что они её мать и отец. Для обыкновенной жалости вполне достаточно.