за принятые меры (выделено мной. — Б. К.).
Комбат Голиков».[132]
Я нарочно цитирую эти давно известные рапорты по «Соленому озеру». Они служат лишним доказательством, что Солоухин отлично знал: у Голикова не было наличных сил для массовых репрессий; Голиков находился под невиданным по жесткости контролем своего начальства.
Интересовалась ли Голиковым Москва? Думаю, что нет. Во всяком случае, ответы на запросы, если они поступали, отправлял в Москву не он. Одержать решительную победу над Соловьевым в таких условиях было нереально.
Возникла парадоксальная ситуация.
С одной стороны, Какоулин подписывал смертные приговоры жителям, обвиненным в поддержке Соловьева, с другой — тот же Какоулин целенаправленно мешал Голикову нанести решительное поражение атаману, чтобы победа восемнадцатилетнего мальчишки не навела Москву на мысль поставить Аркадия Петровича во главе губернского штаба ЧОН.
Сейчас, когда известен истинный облик многих «твердокаменных большевиков», одни из которых состояли на содержании немецкой разведки, а другие копили в сейфах кремлевских кабинетов царское золото для семейных нужд, я не исключаю материальной заинтересованности Какоулина в том, чтобы Аркадий Петрович потерпел крах. Мое предположение косвенно подтверждается позднейшими событиями, о которых разговор впереди.
Для будущего писателя война на два фронта продолжалась. При этом свои становились опаснее казачьего атамана.
Три «недреманных ока»
Сознавало ли губернское начальство, что Голиков поставлен в невыносимые условия? Конечно. Оно этого и добивалось. Но у Какоулина и его окружения возникли свои сложности. У них нарастал страх перед Голиковым. Начальство хотело получать непрерывную информацию. Оно желало знать, что Голиков делает в каждый час своего пребывания в Ачинско-Минусинском районе. Но телефона у Аркадия Петровича не было. Телеграфа тоже. Посылать дважды в день гонцов за 50–100 километров с докладом о себе Голиков не имел возможности: его наличные силы насчитывали всего 40 человек. При этом увеличивать численность батальона командование не собиралось. И оно изобрело хитроумный выход.
К отряду Голикова вместо пополнения были прикомандированы три… милиционера. У них не было полномочий для участия в боевых действиях. Милиционеры несли фельдъегерскую службу. Они забирали донесения от Голикова, доставляли в Ужур, получали ответные распоряжения и передавали их Аркадию Петровичу. При этом все было продумано до мелочей.
Пока один фельдъегерь нес донесение от Голикова в Ужур, к ближнему начальству, а второй — приказы из Ужура к Голикову, от того же начальства, третий фельдъегерь неотлучно оставался с Аркадием Петровичем.