— Сэм, лучше и быть не могло. Ты пришел сюда, на своем шлюпе, я имею в виду. Нам с Норой здесь уже не в жилу. Как ты думаешь, не рвануть ли нам отсюда втроем? Прямо сейчас. — Лайман призывно посмотрел на Нору. — Давай не возвращаться в тот дом, дорогая. Мы сможем отправиться в путь через пять минут. Сэм возьмет нас, он сделает это для нас, и мы выйдем из этой гадкой передряги.
Лицо Норы стало белым как полотно, слова разрезали воздух, как удары хлыста:
— Слишком поздно, ты, пьяный дурак!
— Нет, не поздно! Сэм…
— Объясните мне, что все это значит, — взмолился Сэм. — Чего вы оба боитесь?
— Ничего, — ответил Лайман.
Сэм устремил взгляд на Нору. Чему она улыбается? Покачивая головой, она смотрела на своего мужа. Лайман всхлипнул и сделал видимую попытку собраться.
— Хорошо, забудь об этом. Мне уже лучше.
— С тебя никогда не было никакого толку, — бросила Нора. Затем она обняла Лаймана, ее голос смягчился: — Пойдем, дорогой, иначе Каспера может заинтересовать, где мы пропадаем.
Сидя в выложенном голубоватым камнем-плитняком внутреннем дворике, Сэм наблюдал за тем, как Нейт выходит из дома с подносом хайболов[1]. Своими неуклюжими движениями громила точь-в-точь напоминал слона в посудной лавке из известной поговорки. На волосатый загорелый жирный торс Нейта был натянут белый китель по меньшей мере на два размера меньше, чем требовался. Вместо шортов на нем были чистые хлопчатобумажные рабочие брюки. Сэм взял с подноса стакан и сказал:
— Еще живой?
— Как и ты, дружище. Тебе нравится моя собачка?
Взгляд Сэма перенесся через дворик и упал на доберман-пинчера, который, натянув цепь, до сих пор рвался к нему. Это было красивое сильное животное, злобная боевая машина.
— Думаю, чужих она зря не трогает?
— Нет, только затем, чтобы сожрать. — Нейт ухмыльнулся и, шаркая ногами, убрался восвояси.
Пес сделал новый прыжок вперед, но цепь сдержала его. Сэм откинулся в кресле. Кресло было дорогим. Таким же дорогим, как и все остальное на летней вилле Каспера Уордена. Наполовину выполненный из дерева дом в английском стиле, стоящий на одинокой скале вблизи побережья пролива Мэн, мог быть построен лишь человеком, в чьи руки попали очень большие деньги, к которым он еще не привык. Все вокруг было новым, даже английский сад, выходящий к крутому обрыву над полосой прибоя. За исключением отдаленного шума волн, здесь стояла полная тишина.
Сэм отхлебнул из высокого стакана. У него снова болела голова. Свет резал глаза, но он внимательно смотрел на длинную дугу подводных скал, идущих от оконечности мыса Маквид-Пойнт. Сэм взглянул на часы и подсчитал, что вода начнет отступать примерно через час. Он нахмурился при мысли о том, как сильно рисковал, проходя этот риф накануне.