Келли осторожно взяла коробочку.
— Спасибо, Лоренс, я буду хранить их.
Но никогда не надену, подумала она. В напряженной тишине они избегали смотреть в глаза друг другу. Лоренс сидел, как истукан, уставившись в одну точку, и вдруг спросил:
— Ты по-прежнему пишешь?
— Да, я как раз заканчиваю роман.
О Господи! Зачем она говорит ему это?
— Роман?
— Ну да. Я ушла из редакции, потому что каждодневная погоня за сенсациями стала вызывать у меня идиосинкразию. Продолжаю заниматься журналистикой время от времени. — Она рассмеялась, стараясь разрядить атмосферу.
— Джилл никогда не упоминала о романе…
— Я не рассказывала ей. — Келли замялась. — Собиралась сделать это непосредственно перед тем, как объявят в программе новостей… — Она печально улыбнулась. — Но теперь уже поздно. Только мама в курсе, а больше никто. И вот сейчас ты…
— Не волнуйся, это останется при мне.
— Думаю, никому это и не интересно. — Девушка пожала плечами.
— И ты работаешь в «Короне», чтобы не умереть с голоду на своем чердаке и иметь возможность писать? — усмехнулся Лоренс, делая усилия, чтобы поддержать самим же затеянный разговор. — Ты достаточно зарабатываешь, чтобы жить сносно?
— О, да! С этим все в порядке, — заверила она. — Мои статьи хорошо оплачиваются. Отец оставил мне небольшое наследство, что тоже облегчает жизнь. Когда мама продала дом в Ройстане, она дала мне денег на роскошную электрическую машинку, и я даже положила в банк немного, на всякий случай… — Она внезапно замолчала, вдруг осознав, что говорит что-то лишнее. — А как ты живешь, Лоренс?
— Так же, как и ты — работа заполняет душевный вакуум. В конторе, как всегда, масса дел. Клиенты солидные, так что все нормально. Теперь еще и братец мой — Максимилиан — у меня работает.
— Я мало что понимаю в юриспруденции. Чем конкретно ты занимаешься?
— Я консультирую банки, различные компании по поводу правомерности их финансовых операций…
— Звучит впечатляюще.
— По крайней мере, заполняет пустоту моей жизни.
На какой-то момент опять воцарилась тишина. Затем Келли встала и вновь зажгла одну из свечей.
— Хоть бы дали электричество! Глупо, но ужасно хочется чаю.
— Это свойственно человеческой натуре: желать невозможное, — сказал Лоренс с внезапной горечью.
Келли почувствовала, как комок застрял у нее в горле: первый год вдовства явно дался Лоренсу нелегко.
Она снова села, глядя в напряженные мужественные черты его лица, которые едва угадывались в сумраке.
— Я понимаю, мы никогда не были душевно близки, но все же знакомы долгое время…
— Это ты всегда избегала меня, Келли!