Она с любопытством оглядела по-холостяцки неустроенное и запущенное жилище инженера. Дементьев заметался по комнате, пытаясь навести хоть какой-нибудь порядок: валенки он запихнул под кровать, сорвал с табуретки перед печкой носки, не нашел, куда положить их, и сунул в карман, ногой сгреб дрова, разбросанные на полу, перевернул подушку на кровати.
— Поздно, Вадим Петрович, поздно! — поддразнила его Анфиса.
— Петя! — бодрым голосом обратился Дементьев к маленькому Чуркину. — Не пора ли тебе домой? Ведь ночь уже на дворе, мамаша беспокоится…
— Моя? — не поверил Петька своим ушам. — Ничуть она не беспокоится. Спит и во сне видит, когда я совсем из дому сбегу, сама говорила!.. Ты мне еще ничего про индейцев не рассказал.
— Перенесем, брат, индейцев на завтра. Приходи пораньше, я тебе расскажу, как они на бизонов охотятся.
— А не обманешь?
— Петя, слово мое — закон!
Дементьев клятвенно положил руку на сердце. Успокоенный Петька слез с кровати, накинул тулупчик и, демонстративно не замечая Анфису, запустил на прощание руку в кулек с пряниками.
— До свиданья, дядь Вадим.
— Бывай здоров, Петя!
Дементьев, как взрослому, пожал Петьке руку.
— И охота вам возиться с ним? — осудила Анфиса, когда дверь за Петькой закрылась. — Нашли себе дружка!
— А у меня к таким ребятам особый интерес, — виновато сказал Дементьев, помогая Анфисе снять шубку. — Любопытный они народец! Вот и в одно время с нами живут, а другое уже поколение. Жить им дальше нас, умнее, чище… Ну, да мы об этом как-нибудь еще поговорим. А теперь вы посидите минут десять, я расчетец один прикончу, и чай будем пить. Ладно?
Дементьев поставил чайник на электроплитку и вернулся к логарифмической линейке. А Анфиса обошла комнату, провела пальцем по полочке над умывальником и убедилась, как и предполагала, что пыль там есть, и даже мохнатая. С решительным видом Анфиса засучила рукава своего красивого джемпера и взялась за уборку комнаты.
— Зачем вы? — обеспокоился Дементьев. — Мне, право, неловко…
— Считайте себе на здоровье и помалкивайте, — посоветовала Анфиса, уверенная в своем праве наводить порядок в этой комнате. — Поимейте в виду, я вас еще за кино не полностью простила!
Она затопила печку, по-своему переложила все вещи в тумбочке, подмела пол веником из еловых лап, вытерла всюду пыль.
Увлекшись вычислениями, Дементьев опять зафальшивил:
Полюбила меня не любовью…
— Что это вы там поете? — поинтересовалась Анфиса.
— Да вот привязалось сегодня с утра… Бывает с вами такое?
— Бывает.
— А… пряники вы тоже любите? — Дементьев живо схватил кулек и протянул Анфисе. — Я на первом курсе полстипендии на пряники тратил.