Вирджиния смешалась.
— Да нет… разумеется… только я должна присутствовать на свадьбе сестры. — Она боялась, что, если не поедет на свадьбу, мать никогда ей этого не простит. — Если Нэнси не вернется к тому времени, боюсь, мне придется просить несколько дней отгула.
— Когда состоится свадьба?
— Через месяц.
— Не беспокойтесь, Нэнси уже вернется. — Всю его серьезность вдруг как рукой сняло, он улыбнулся добродушной, обезоруживающей улыбкой. — Вы хорошо потрудились в последнее время, мисс Китс, а потому заслуживаете большего, нежели просто несколько свободных дней. Когда поедете на свадьбу, можете считать, что вы в отпуске.
— Спасибо, я постараюсь, — ответила Вирджиния, более озабоченная перспективой остаться в Стэнфилде вдвоем с Ричем, нежели приготовлениями к свадьбе сестры.
Она сомневалась, удастся ли ей сохранить стойкость, постоянно находясь с ним с глазу на глаз, остаться на уровне чисто деловых отношений, словом, не ручалась за себя…
— Спокойной ночи, полковник Дикерсон.
Рич провожал ее взглядом, и глаза его в тот момент сверкнули каким-то хищническим блеском. Как бы ни старалась мисс Китс казаться холодной и индифферентной, между ними уже возникло стойкое, непреодолимое сексуальное влечение, которое рано или поздно должно было заявить о себе. Он не лгал, когда говорил, что заинтригован ею, потому что его влекло к ней как ни к одной другой женщине, она возбуждала его чувственность, на которой он уже давно, после своего трагического брака с Оливией, поставил крест.
Рич сам предложил Нэнси погостить у друзей в Истбурне, хотя это и не была сознательная уловка, продиктованная подспудным желанием остаться наедине с Вирджинией. И все же он слукавил бы, если бы сказал, что такая перспектива ему вовсе не улыбается. Рич хмыкнул, явно довольный собой. Как знать, может, к тому моменту, как вернется Нэнси, ему удастся укротить строптивую Вирджинию…
На другой день Вирджиния отправилась на чердак, чтобы составить опись старой мебели, которую предполагалось выставить на продажу. Многое из того, что предстало ее взору, было знакомо ей еще по Иденторпу: в основном это была громоздкая дубовая мебель в якобитском или елизаветинском стиле, вычурная и неудобная.
И все же ей удалось извлечь из-под вощеного полотна четыре изящных — только чуть-чуть поцарапанных — стула красного дерева, в которых она — по характерной веерообразной спинке — безошибочно угадала «хепплуайт». Вирджиния отставила стулья в сторону с тем, чтобы позже отдать их на реставрацию. Она подумала, что они слишком красивы и ценны, чтобы выбросить их на распродажу. Затем взгляд ее упал на небольшое старинное канапе в стиле английского ампира. И хотя Вирджиния понимала, что ампир давно вышел из моды, она живо представила себе, как канапе будет смотреться, если сменить обивку, и решила, что его тоже стоит сохранить.