Его темные глаза сверкнули самодовольным триумфом.
— Ну что, убедилась? — усмехнулся он, отводя свои руки, как будто прикосновение к ней было ему неприятно. — Я ничего не чувствую к тебе. Абсолютно ничего.
Это была очевидная ложь.
Он не был равнодушен ни к ней, ни к тому, что случилось между ними. Его дыхание все еще оставалось прерывистым, однако он повернулся к ней спиной, вроде бы демонстрируя свою независимость, а на самом деле, как догадалась Долли, чтобы она не заметила признаков его физического возбуждения. Да и как подобная вспышка страсти могла остаться без последствий?
Господи, как она могла с такой готовностью ответить на призыв чувственности совершенно незнакомого человека? — думала Долли. Но было и другое, что мучило Долли еще больше, — целуя ее, он целовал другую женщину! Долли боялась признаться себе, насколько глубоко задета, ее щеки полыхали, горло перехватило болезненным спазмом. Она, Долли Карлайл, была здесь, но для этого мужчины не существовала вовсе.
Тем не менее она обязана объяснить ему все.
— То, что вы ничего не чувствуете (хотя она была уверена в обратном), совершенно естественно. Вы и не можете ничего чувствовать, так как совсем не" знаете меня, — все еще дрожа, произнесла Долли.
Его лицо исказила гримаса возмущения, и он злобно уставился на нее.
— Не говори глупостей, кто-кто, а я-то уж знаю тебя прекрасно!
Все еще выбитая из колеи бурной сценой, которую он учинил, Долли попыталась возразить:
— Вы напрасно настаиваете, — произнесла она, стараясь говорить как можно спокойнее. Он не отрицал. Он вообще предпочел не отвечать, но его глаза все еще обвиняли ее в каких-то неведомых преступлениях. — То, что произошло, очень просто… — продолжила она, решительно пытаясь заставить его выслушать ее. — Вы понимаете…
— Я знаю, что произошло, — отрезал он.
— Ошибаетесь. — Долли пропустила его замечание мимо ушей. — Вы принимаете меня за кого-то другого… Я не та женщина, кто…
— Действительно не та. — Он цинично рассмеялся. — Та умерла два года назад. Во всяком случае, я бы хотел, чтобы так было… Было бы лучше, если бы ты умерла.
— Я понимаю… Но все же, все же… Дайте мне шанс… — Долли почти топнула ногой от возмущения, что он не дает ей договорить.
— Ни за что, — злобно заявил он. — Ты не заслуживаешь этого.
Они говорили каждый о своем, не понимая друг друга. Пытаться объяснить ситуацию — занятие бесполезное. Он зациклился на своей идее и не в состоянии воспринимать что-либо еще.
— Прекрасно, — согласилась Долли, понимая, что больше ей ничего не остается. Так как она не видела смысла в продолжении разговора, самое лучшее для нее уйти, и немедленно. — Прошу извинить меня, но я бы хотела вернуться к себе в комнату.