Ее смятение было столь велико, что она не заметила, когда они наконец остановились около огромных дверей и Реймонд взялся за тяжелую бронзовую ручку.
— Семейный салон, — пробормотал он с блеском хищного нетерпения в глазах.
Сердце Долли гулко стучало, когда они вошли в просторную комнату, не менее роскошную, чем все то, что ей уже довелось увидеть в замке. Три дивана, обтянутые кремовым шелком с едва заметным рисунком в зеленовато-розовых тонах, были уютно сгруппированы вокруг низкого стола из нежно-бежевого мрамора с розовыми прожилками, и тем же мрамором был отделан богато украшенный камин, замыкающий это великолепное каре.
Два дивана были заняты, третий, по-видимому, предназначался для нее и Реймонда, подумала Долли. Он властно обнял ее за талию, близко-близко притягивая к себе. Его тепло, казалось, проникало через шелк платья, заставляя забыть обо всем.
— Ты уже знакома с моей матерью… — Реймонд начал представление, подведя Долли к восседавшей у камина группе домочадцев.
Мадам Дадье, безупречно элегантная в своем черно-сером вечернем платье, украшенном большой бриллиантовой брошью, сидела в дальнем конце дивана против стола. Она слегка наклонила голову, ее холодные глаза прошлись по гостье оценивающим взглядом, затем переместились на сына. Создавалось впечатление, что она прикидывает, насколько они соответствуют друг другу. Затем, едва заметно улыбнувшись, мать Реймонда сказала:
— Твоя сестра звала меня Эдит. Ты можешь последовать ее примеру.
Это прозвучало так неожиданно, почти как «добро пожаловать», хотя на самом деле в тоне Эдит Дадье не было и намека на радушие.
— Благодарю, — коротко ответила Долли, решив, что подобный холодок со стороны Эдит вполне понятен в данных обстоятельствах, и, постаравшись выдать свою самую очаровательную улыбку, добавила: — Пожалуйста, зовите меня Долли.
— А ближе к тебе моя сестра Глэдис, — продолжил Рей.
Никакой улыбки. Глэдис было лет тридцать; очень стильная короткая стрижка, из-под густой черной челки на Долли смотрели темно-карие глаза. Платье — черные зигзаги на ярко-красном фоне — обтягивало худую, если не сказать костлявую, фигуру. Помада того же красного оттенка покрывала презрительно надутые губы. Тонкие дуги бровей поползли вверх, и низкий с хрипотцой голос произнес:
— Так-так, еще одна Клод. — Изящный поворот головы, и Глэдис обратилась к брату: — Тебе было мало одной, Рей?
От этой неприкрытой наглости у Долли перехватило дыхание, она уже готова была ринуться в бой, но медлила, ожидая поддержки со стороны Реймонда.
— Немного вежливости тебе не помешает, Глэдис, — холодно заметил он.