Но это между прочим.
За первыми проповедниками христианства последовал целый ряд людей, все эти мученики, исповедники, святители, отшельники; все те, именами которых наполнены наши святцы. Какие это все были могучие, сильные и телом, и духом люди с новыми способностями души, о которых раньше и понятия не имели люди. Они, например, знали тайну человеческой речи и могли понимать и говорить на незнакомых языках, читали чужие мысли, некоторые, разделенные друг от друга пространством, имели какой–то непонятный для нас способ сношения, сообщения между собой. Одним словом, это все были действительно новые люди, «новое творение во Христе». А какие все они были живучие! Знаете, что такое живучесть? Отрубите ящерице хвост и отбросьте в сторону. Повертевшись, ящерица найдет свой хвост, приставит к нему свое туловище и он на ваших глазах срастется. А не найдет ящерица своего хвоста, она из собственного организма отрастит себе новый хвостик. Вот эта–то способность организма восстанавливать разрушенные ткани и называется живучестью.
Современный человек почти совершенно утратил такую живучесть. Его организм представляет из себя какую–то гнилую ветошь, которая расползается от одного прикосновения. Сколько труда и времени нужно ему для того, чтобы зарастить, например, какой–нибудь рубец или восстановить разрушенные болезнью ткани. Даже восстанавливая пищей и сном свою ежедневную трату, человек постоянно испытывает дефицит. Если и восстанавливает свои силы, то всегда с минусом, иногда с очень маленьким и едва заметным, а иногда и с очень крупным. Сумма этих минусов и дает, в конце концов, крах. Человек превращается в бессильное, измученное, слабовольное, ни к чему не способное существо, выражаясь фигурально, в лимон, в селедку, в тряпку, в лежачую колоду и, наконец, в буквальном уже смысле, в труп.
Совсем не то мы видим у первых христиан. Они именно были живучи. Возьмите, например, христианских подвижников, этих отшельников Фиваидских и других пустынь. Они не только не заботились о восстановлении своего организма, но, казалось, стремились к совершенно обратному, к тому, что как будто граничит даже с самоубийством. «Изнуряя» себя постом, постоянно проводя время в занятии тяжелым трудом, употребляя самую скудную пищу, да и ту в очень ограниченном количестве, живя как попало и где–нибудь, в вертепах, в пещерах, в подземельях, одеваясь в лохмотья, они не только не чувствовали никакого упадка сил, но наоборот, ясно ощущали в себе, как постепенно «внутренний» их человек обновлялся со дня на день. Каждый день прожитой жизни давал им не минус, а плюс. Жизнь начинала в них бить ключом. Жизненных сил в них так было много, что некоторые из отшельников, не зная, куда их приложить, давали им исход тем, что надевали на себя на голое тело пудовые железные обручи, цепи, зарывались по шею в землю, всходили на столпы и простаивали по сорока дней. В результате получалась долговечная жизнь и совершенно безболезненная старость. Все подвижники достигали преклонных лет и затем не умирали, а как–то засыпали.