Вдруг дверь номера распахнулась, и в комнату вбежала раскрасневшаяся, разгоряченная Эмили.
— Слава богу, ты жива! Что сделали с тобой эти люди? Почему ты сидишь на полу? Нам надо убираться отсюда. Ник ждет внизу. Скорее!
Эмили тараторила так быстро, что понять из ее слов можно было только одно — срочно уходим.
Итак, судьба предоставляет ей последний шанс. Уйти, пока есть возможность? Куда делся Кайс? Может, хочет отдать свою «невесту» брату в наложницы? Камилла почувствовала, как болезненно заныло в груди сердце. Как тоска, глухая, беспросветная, уже обступила со всех сторон.
— Что ты сидишь?! — возмутилась Эмили. — Бежим отсюда!
— Я не пойду. — Камилла решительно посмотрела на суетливую любовницу мужа. — Я не пойду. Спасибо, что пришли, спасибо, что беспокоились. Но это был розыгрыш. Вас пропустили специально. Эмили, я… Я все знаю. Будьте счастливы. У вас еще родятся дети. Главное, остерегайтесь советов Аделин. Предупреждаю сразу, она будет ревновать, упрекать Ника в разводе. Тебя станет изводить за то, что разбила чужую семью. Не слушай. Ничего ты не разбила, потому как нечего было и разбивать. Я не любила Ника никогда и не люблю теперь. Я обманывала себя, обманывала его. Но с этим покончено. Я нашла человека, в которого влюбилась без памяти.
Эмили тоже опустилась на пол.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь…
— Поймешь, — перебила ее Камилла. — Поймешь. Никто не похищал меня. Никто не разлучал с мужем. Я сама ушла, потому что влюбилась. По-настоящему влюбилась в человека, который, вероятно, не стоит этого. Однако отступать поздно. Мосты сожжены. Я остаюсь. Пусть будет что будет. Не знаю, что они сделают со мной, но потребность видеть его, говорить с ним… окунаться в его бездонные голубые глаза… Полцарства за поцелуй. Поверишь ли? Он поцеловал меня единственный раз в жизни, а я готова броситься с самой высокой вышки в воду, что угодно — лишь бы испытать еще раз чувства, которые охватили меня в тот вечер. А вы с Ником будете счастливы. Ведь так? — Камилла обняла ее. — Скажи мне. Почему ты молчишь?
— Будем, — прошептала Эмили.
Она понимала, почему Камилла так настойчиво требует от нее сказать это. Потому что бывшая миссис Спенсер поступала по зову сердца. Разум говорил ей — опомнись! Зачем ты своими же руками рушишь то, что возводила так долго? Она боялась не выдержать, сломаться под этим натиском рассудка. Ведь вот он выход — беги. Вернись к старому. Никто не упрекнет, никто не попеняет. Вернись в Англию, изобрази счастье… Но изображать его всегда сложнее, если в человеке живет осознание совершенной ошибки. И каждое утро, просыпаясь в постели, он говорит себе — я мог быть счастлив. Но не решился, не рискнул. И жизнь становится еще невыносимее. Камилла хорошо понимала это. Но воля всегда была в ней сильной. Одно слово извне сейчас укрепило бы ее решение. И Эмили сказала, произнесла его. Будем.