— Ведь ты — не доктор! — пожала плечами императрица, — и мое недоверие к твоим врачебным познаниям не должно особенно оскорблять тебя!.. Вот если бы я тебе как сановнику государственному не поверила, тогда — точно, ты мог бы быть за это в претензии на меня; а твои медицинские познания подлежат сомнению, тем более что ведь и травы, которые ты предлагаешь мне, ты собирал не сам…
— Еще бы я, поставленный вами во главе правления, стал заниматься тем, чтобы по лесам на заре травы целебные собирать! — пожал плечами Бирон.
— Ну, вот видишь ли!.. Сам ты понял?.. А заставить других верить ты не можешь.
— Я рекомендую вашему величеству только средства испытанные.
— Да кем испытаны-то? Ведь не самим тобою? Сам ты не мог всех этих трав наглотаться… Да и не нужно это тебе ни на что!.. Ну, а на слово верить я никому не обязана, не исключая и тебя!
— Чем же я заслужил недоверие вашего величества? И давно ли вам угодно было утвердиться в таком недоверии? — слегка насмешливым тоном подчеркнул Бирон.
— С тех пор, как сам ты перестал быть вполне откровенным со мною! Но оставим этот вопрос; мы вернемся к нему как-нибудь позднее. Теперь скажи мне, как идет постройка дворца? Много ли сделано с тех пор, как я сама не была на работах? Ведь я уже почти неделю не выхожу из комнаты.
— Постройка подвигается быстро, ваше величество, и до переезда в город я надеюсь уже поздравить вас с новосельем.
— Давай Бог!
— Тут бы, ваше величество, на новоселье, по вашему русскому обычаю, «честным пирком — да за свадебку», — вкрадчиво улыбнулся Бирон, приведением русской пословицы стараясь угодить императрице, очень любившей все чисто русские выражения.
Но на этот раз старания фаворита сделать удовольствие своей державной покровительнице не увенчались успехом. Она, серьезно покачав головой, в раздумье ответила:
— Так-то оно так, да сама невеста не очень-то согласна на свадебный пир. Не нравится ей жених, да и полно!
— Браки высокопоставленных лиц почти никогда не совершаются по любви, ваше величество! Вы сами знаете, что эти браки и начинаются и кончаются в стенах министерств иностранных дел, и я не вижу, почему ваша племянница должна быть исключением из общего, раз навсегда утвержденного правила?
— Но я не знаю, как уговорить ее! Ведь не насильно же мне ее к венцу тянуть! Не связанную ее в церковь везти!
— Кто говорит о таких крайних мерах? Этого, я думаю, и в ваших диких деревнях не делается.
— Ну, там-то, пожалуй, делается, да деревня высочайшему двору не указ!..
— Пригрозите, ваше величество, принцессе, что лишите ее всех дарованных ей привилегий и той блестящей будущности, какая уготована ей вашими милостями, и немедленно отошлите ее на родину.