— Я чай из натурального самовара сроду не пила, — хрипло уведомила коллег Мариэтта.
Просторный двор открылся, когда прошли короткую тополиную аллею. У дома торчал порядком полинявший гипсовый грифон. Дом, при ближайшем рассмотрении, оказался под стать древнему мифическому животному. Глухо лаяли запертые собаки. Во дворе гостей встречали уже трое, правда, не на парадных ступеньках, а у дверей левого флигеля. Бородач в чистой нарядной рубахе пробасил что-то про дорогих гостей. Миловидная девица смущенно улыбалась. Третья тетка… Андрей не сразу опознал в статной женщине искомый объект. Все-таки фото и видео не дают полноценного представления о человеке. Отставной завуч Охлобыстина оказалась довольно-таки интересной женщиной. Раньше впечатление портило выражение лица. Брезгливая гримаса педагога, раз и навсегда уверившегося в неблагодарности человечества. Нельзя сказать, что ныне Нина Ниловна выглядела счастливейшей из смертных, но ее вытянутое лицо выражало вполне объяснимое, хотя и сдержанное любопытство. Когда встретилась взглядом с Андреем, коротко кивнула:
— За мной? Заждалась. Сейчас соберусь. Посидите, парного молочка выпьете. Наверняка давненько такого не пробовали.
Голос у Охлобыстиной был действительно хорошо поставленный. Дворовые разом замолчали, попятились, расступаясь. Нина Ниловна, приветливо, насколько может быть приветливым завуч, распахнула дверь и попросила:
— Посидите в малой гостиной, перекусите чем бог послал. Пять минут, не больше. Попрощаться мне нужно.
Все было как-то странно. Готовность Охлобыстиной, неожиданная приветливость челяди. Честно говоря, Андрей представлял себе дворню как-то иначе. И где хозяин? В гостиной дожидается?
Из тени дома пахнуло разнообразными запахами: масла и воска, старой мебели, еще отчего-то крепко разило дегтем и луком. Смутно брезжил свет в левом углу прихожей. Андрей машинально повернул туда.
За спиной Охлобыстина сказала Мане:
— Вы, барышня, не стесняйтесь. Здесь всех по достоинству встречают.
— Темноватый век, — пробормотал Генка.
— Щас подсветим, — пообещали из темноты.
Андрей наконец догадался, что означают запахи сапог и ощущение странной тесноты помещения. Первый удар сумел парировать — судя по тому, как онемела рука, двинули дубинкой. Следующий удар подсек ноги. Андрей оказался на полу, скрипя зубами от боли в колене, поймал чью-то ногу, сумел опрокинуть противника. Кошкой завизжала Мариэтта. Кто-то, схлопотав от Генки, отлетел с изумленным матерком. Андрей кого-то бил, но на самого удары сыпались со всех сторон. Встать не давали, крутили руки. Взвыл Алексей Валентинович: