Тьфу три раза! В самом деле в детективы записался? Смешно. Следствие ведут хромые пенсионеры-отставники.
Нет, смешно не было. Андрей курил, стараясь сосредоточиться на «пробке» у перекрестка и отогнать дурные предчувствия. Только взгляд все время упирался в собственное отражение в оконном стекле.
Быть пенсионером Андрей еще не привык. Если не считать госпиталя, всего два месяца законно бездельничал. Сорок пять лет — не мальчик, конечно, но столь рано заканчивать трудовую деятельность он никогда не собирался.
Узколицый мужчина, отражающийся в полузеркальном модерновом окне «Боспора», смотрел хмуро. Рожа бледная, болезненная. После госпиталя высокий рост обернулся костлявой сутулостью. Из-за неверия в больную ногу появилась привычка удерживать наклон корпуса влево. М-да, хорошо еще место в метро не уступают. Просто красавец мужчина: холостой, утонченно-бледный, с ярко выраженным левым демократическим уклоном.
— Андрей Сергеевич, зажигалочкой не выручите?
За плечом стоял второй следователь, молчаливый. Разминал сигарету.
Андрей от неожиданности не вздрогнул, достал зажигалку:
— Вы если меня пугать вздумали, то напрасно. Я в госпитале всякого насмотрелся, могу и приступ истерики изобразить. С пеной на роже, нечленораздельным матерком и катанием по полу. И в штаны наделать не постесняюсь. Уж очень мне в камеру не хочется. Надоели, знаете ли, казенные матрацы.
— Что, в ЦВГ[2] койки поменяли? — Худощавый вернул зажигалку. — Мне помнилось, там вполне современные ложа стояли. Мягкие и с изменяемой геометрией.
— Интересовались, значит? Ну и что посоветуете? Как избежать тюремных матрацев? Или меня для острастки вообще на голые нары сунут?
— Хм, не могу сказать. — Худощавый с наслаждением выпустил дым, — курил он что-то качественное, с мудреным сложным ароматом. — Полагаю, матрацы в любой камере, кроме «обезьянника», имеются. Вот с перенаселением в следственном изоляторе проблемы. По слухам, наблюдается существенный приток в столицу криминального элемента.
— Что значит «по слухам»? Раз вы «добрый полицейский», то должны пугать обстоятельно, с неподдельным сочувствием и знанием реалий. Про пидоров мне расскажите, про беспредельщину отмороженную.
— Увы, я не по этой части. В смысле, не только про тюремные секс-меньшинства ничего интересного не могу поведать, но и вообще со спецификой МВД и ГУИН знаком слабо.
Андрей покосился на невозмутимого собеседника:
— Что-то не верится в вашу неосведомленность. Вы уж простите, но погоны даже сквозь ваш лапсердак просвечивают.
— Отрицать и мысли не имею. Только я по другому ведомству проходил. Имел честь бороться с врагом внешним — тем, что большими толпами кучкуется, вместе с танками и авиацией. Впрочем, разделение устаревшее и условное. Тем более с некоторых пор я в отставке и здесь нахожусь как лицо сугубо штатское, вызванное, как и вы, на консультацию. Представляю ФСПП — Фонд содействия поиску пропавших. Меня, кстати, Александр Александрович зовут. Да, чтоб у вас не оставалось сомнений — в ЦВГ я заглядывал не по вашу душу, а на ежегодное обследование. Мы с вами в некотором смысле коллеги. Мне в свое время тоже с нижними конечностями не повезло. Двенадцать штифтов поставили.