Через два километра протока вдруг расширилась, образовав овальное озеро площадью около двух квадратных километров.
Суда были пришвартованы как попало: одни соприкасались бортами, другие стояли, уткнувшись в соседей то носом, то кормой, несколько оттащили буксирами на мелководье, чтобы освободить место для новых обитателей бухты. Суда (все гражданского назначения) были самыми разными — от тридцати до двухсот метров длиной. Некоторые были так стары, что кое-где проржавели насквозь.
— Сколько их тут? — раздался чей-то голос.
— Вроде бы восемнадцать, — ответил, не оглядываясь, Аднан.
Эта оценка была приблизительной и основывалась на собственной разведывательной информации, но, по всей вероятности, более точных данных не имело и русское правительство. Залив сделался неофициальным кладбищем кораблей в середине 1980-х годов, когда финансовая система СССР начала рушиться под тяжестью гонки вооружений с Западом. Оказалось, что отслужившие свое суда гораздо легче и дешевле бросить, сняв лишь самое доступное, чем должным образом утилизировать. Это было лишь одним из множества морских кладбищ, разбросанных по берегам Баренцева и Карского морей, где, в большинстве своем, находились суда, учтенные в регистрах с пометкой: «находится в порту на демонтаже». Аднану никто не сообщил, почему эти свалки привлекли внимание его командиров, не знал он также и подробностей того, что вскоре назовут самой грубой управленческой ошибкой всей новейшей истории.
Нужное судно, вероятно, имело название и порт приписки, но в инструкции, полученной Аднаном, эти подробности не упоминались. Зато у него была карта с обозначением места его якорной стоянки и довольно грубая схема помещения судна и грузового трюма. Было ясно, что эта схема пришла не из «Атомфлота» и не с верфи, где строилось судно, а от какого-то осведомленного источника, возможно, какого-то члена команды. Аднан также знал историю судна и то, каким образом оно оказалось здесь на последней стоянке.
Это судно — технический транспортировщик радиоактивных отходов — ввели в строй в 1970 году. Оно должно было забирать с атомоходов отработанные топливные элементы и охлаждающую воду и доставлять все это на берег для переработки. В июле 1986 года судно, перегруженное топливными сборками с поврежденного атомного ледокола, во время шторма потеряло управление и получило пробоину. Вода хлынула в трюм, произошла утечка содержимого. Заражение произошло так быстро и оказалось настолько сильным, что вся команда судна, сорок два человека, погибла до прихода спасателей. Чтобы избежать второй атомной катастрофы, сопоставимой с аварией на Чернобыльской АЭС, которая случилась всего тремя месяцами раньше, Москва приказала отвести судно в закрытый залив на восточном побережье Новой Земли и оставить там.