Смит увидел Джилл и одарил ее лучезарной улыбкой счастливого ребенка. У Джиллиан закружилась голова. Валентайн Смит здесь? Не может быть — его перевели, в журнале записано.
Страшная догадка пришла к ней. Подставной Человек с Марса на стерео… умирающая старуха, и вместе с ней в палате еще один человек… испорченный замок… А через день-другой отсюда выедет каталка, и на ней под простыней не один труп, а два!
Вслед за этой догадкой пришла еще одна: она тоже рискует. Смит неловко встал со стула, протянул к ней руки и сказал:
— Брат мой!
— Здравствуй! Как живешь?
— Я здоров. Мне хорошо, — он добавил еще что-то на непонятном задыхающемся языке, потом поправился. — Ты здесь, брат. Тебя не было. Теперь ты снова здесь. Ты как вода.
Сердце Джилл таяло под лучами улыбки Смита, а кровь в жилах стыла от страха, что ее застанут здесь. Смит этого не замечал.
— Видишь? Я хожу. Я становлюсь сильнее, — он сделал несколько шагов и торжествующе улыбнулся.
Улыбнулась и Джилл, через силу.
— О, мы делаем успехи! Продолжай в том же духе. А мне надо идти, я на минутку заглянула.
— Не уходи, — на его лице было огорчение.
— Не могу…
Огорчение переросло в горе.
— Я тебя чем-то обидел. Я не знал.
— Нет, ты меня не обидел. Мне действительно нужно уходить, и чем скорее, тем лучше.
На лицо Смита вернулось безмятежное выражение. Он сказал скорее утвердительно, чем просительно:
— Брат, возьмешь меня с собой.
— Не могу. Мне нужно идти. Слушай, не говори никому, что я была здесь. Пожалуйста!
— Не говорить, что приходил мой брат по воде?
— Правильно: никому не говори. Будь умницей, потерпи, я вернусь.
Смит переварил услышанное и удовлетворенно ответил:
— Я буду ждать. Я не скажу.
— Вот и славно, — Джилл соображала, как ей выполнить обещание. Она догадалась, что «испорченный» замок вовсе не испорчен, глянула на дверь и поняла, почему не могла открыть ее: к двери прибили засов. В больнице запрещалось пользоваться такими засовами. Защелки, установленные на дверях ванных, уборных и других комнат, открывались снаружи специальными ключами. В комнате Смита поставили засов, который можно было открыть только изнутри, руками. Джилл отодвинула его.
— Жди. Я обязательно приду.
— Я буду ждать.
Вернувшись в комнату врача, она услыхала: Тук! тук! Тук-тук!.. тук! тук! Это был сигнал Браша. Джилл поспешила к двери. Браш ворвался в комнату с криком:
— Где вы были, сестра? Я стучал три раза! — он подозрительно покосился на дверь, ведущую в палату.
— Больная стала вертеться, — солгала Джилл, — я поправляла ей подушку.
— Черт возьми! Я запретил вам отходить от стола!