Смит ждал.
Вошел Браш, посмотрел на него; Смит не пошевелился и Браш вышел.
Услыхав скрежет ключа в замке, Смит вспомнил, что такой звук предшествовал последнему визиту брата по воде, и стал настраиваться на встречу с братом. Он удивился, когда открылась дверь в коридор, впустив к нему Джилл; Смит еще не знал, что такое дверь, но тут же усвоил и отдался радости, которая приходит только в присутствии братьев по гнезду или по воде, а иногда — в присутствии Старших Братьев.
Радость его несколько омрачилась сознанием того, что брат ее не разделяет. Брат был огорчен, да так сильно, что вот-вот дематериализуется. Смит уже знал, эти странные существа испытывают очень сильные отрицательные эмоции без риска для жизни. Брат Махмуд по пять раз в день переживал душевную агонию, но не думал умирать физически. Брат капитан Ван Тромп тоже часто испытывал приступы душевного страдания, которые, по понятиям Смита, давно должны были привести его к дематериализации, тем самым разрешив конфликт, а капитан был жив и здоров. Поэтому Смит не обратил внимания на волнение Джилл.
Джилл сунула ему в руки сверток.
— Одевайся! Быстро!
Смит взял сверток и в растерянности застыл.
— Господи! Давай, помогу.
Ей пришлось и раздеть его, и одеть. Пижаму и шлепанцы Смит носил не потому, что они были нужны ему, а потому, что ему так велели. Он мог их снять и надеть, но делал это очень медленно. Джилл взяла дело в свои руки. Она была медицинской сестрой, Смит не стеснялся наготы, поэтому обошлось без проблем. Он был очарован кожей, которую Джилл натягивала ему на ноги. Джилл не дала ему времени прочувствовать и полюбить новую кожу, она принялась пристегивать чулки к подвязкам. Форму сестры милосердия она выпросила у напарницы, якобы на маскарад для своей двоюродной сестры, у которой больше размер. Джилл надела на Смита пелерину: кажется неплохо. С туфлями было хуже, они не подходили по размеру, да и вообще, при земном тяготении ходьба давалась Смиту с трудом, даже если на нем и вовсе не было обуви.
Джилл надела на Смита шапочку и приколола ее к волосам.
— Волосы у тебя коротковаты, — сказала она озабоченно, — ну да ладно, сойдет, многие девушки так носят.
Смит не ответил, так как плохо понял ее слова. Он попытался представить свои волосы более длинными и понял, что на это нужно время.
— Теперь слушай внимательно, — сказала Джилл. — Что бы ни произошло, не говори ни слова. Понял?
— Не говорить? Я не буду говорить.
— Иди за мной. Я буду держать тебя за руку. Если знаешь какие-то молитвы, молись.
— Молиться?
— Нет, не надо. Иди за мной и ничего не говори.