Проснувшись некоторое время спустя и обнаружив девушек по обе стороны, Кратос никак не мог вспомнить, которая из них Лора, а которая Зора. Он мог бы заняться поиском отличительного знака, но решил этого не делать, чтобы снова не разжигать в них желание. На палубе его ждала команда, и если верить видению, которое послала Афина, с выполнением ее поручения надо было поспешить.
— Хочу еще вина, — произнес он, перегибаясь через рыжеволосую наложницу, чтобы дотянуться до стоявшей на полу бутылки.
— Мы твои верные рабыни, Кратос, — отозвалась она.
— До тех пор, пока ты нас удовлетворяешь, — добавила вторая.
— Но бывший хозяин судна держал в своей каюте других рабынь, — начал Кратос.
— Да, у него были свои женщины, — с некоторой грустью ответила первая. — К нам он никогда не прикасался.
— Никогда?
— Он не был настоящим мужчиной, — вздохнула другая. — После того как умерли двое или трое членов его команды, он нас запер.
— Умерли? Но почему? — удивился Кратос. — Зачем было вас запирать?
— Затем, что они умерли, развлекаясь с нами, — звонко отозвалась одна из девушек.
Ее сестра весело кивнула.
— Он хотел оградить команду. От нас. Нам было так одиноко.
— Понятно, — медленно произнес Кратос.
— И мы так счастливы, что повстречали тебя… и что ты не умер. Честное слово!
— Взаимно, — ответил спартанец.
Путешествие в Афины обещало быть более интересным, чем он предполагал.
Девушка слева погладила его мощное плечо.
— А ты не…
— …не царь, а, Кратос? — закончила ее сестра справа.
— Я всего лишь воин, — ответил он.
— Великий воин, — сказала одна.
— Лучший, — согласилась другая.
— Боги поручили мне кое-что.
— И похоже…
— …это опасное поручение, — снова договорила одна за другую.
— Мы направляемся в Афины. Там я вас освобожу.
— Но мы не хотим свободы. Мы хотим остаться твоими рабынями, — возразила правая.
— Навсегда, — добавила левая. — Или хотя бы до твоей смерти. Ты такой сильный, господин!
— И такой большой.
Кратос не нашел что ответить.
— И нам никогда не хотелось в…
— …в Аттику. Там страшно. Холод или что-то в этом роде…
— …как мы слышали.
Кратос мысленно проклинал богов. Если бы он только мог, как другие люди, целиком отдаться плотским удовольствиям! Но даже Лора и Зора были не в состоянии отогнать кошмары и усмирить его безумие.
Единственный смысл в его жизни — это обещание Афины избавить от видений, стереть страшные воспоминания, которые преследовали его неотступно. Никогда больше не видеть смерти и ужаса, не чувствовать вины и нестерпимой боли — такая награда гораздо ценнее, чем то, что могли предложить Лора и Зора, какими бы искусницами они ни были.