Тысячелетняя пчела (Ярош) - страница 267

31 октября выпустили из-под ареста Само Пиханду и Яна Аносту. Одиннадцать дней спустя в Компьене кончилась первая мировая война.

Эх, война! Как легко говорится, что она кончилась!

Оказавшись на свободе, Ян Аноста и Само Пиханда мигом заскочили к Валенту, заняли у него по полсотни крон и припустились домой, хотя родные и пытались их удержать. На станции они заказали себе по пиву, чокнулись, весело переглянувшись, и одним духом осушили кружки. «Клянусь богом, Яно, — воскликнул Пиханда, — просто не верится, что мы снова на вольной волюшке. Сцапали нас еще при Австро-Венгрии, а выпустили прямо в Чехословакию. Выпьем еще по рюмочке за республику!» Заказали, выпили. Сразу же снизошла на них радость и разобрала веселость. Обнявшись за плечи, они бойко задробили ногами и тут же запели. Никто и не обращал на них особого внимания — весь народ на станции был занят делом: кто пил, кто танцевал, а кто пел. Крик, галдеж, шум, пение, разговор и всеобщее веселье оборвал вдруг всадник на коне, ввалившийся в широкие и высокие двери станционного здания. Люди сперва завыли с перепугу, а потом закатились смехом. Старик на коне разбрасывал вокруг медяки и выкрикивал: «Это вам от генерала Дерека!! Я генерал Дерек!» Люди бросались со смехом под коня, сшибались из-за медяков, а генеральский легкий конь танцевал над их головами.

Вдруг генерал выстрелил из пистолета в потолок и заорал: «Скоты, такую монархию загубили! Eljen Magyarorszag! Да здравствует Австро-Венгрпя!» И он снова давай стрелять в потолок, а конь бешено заплясал под ним. Покуда он стрелял, люди, вопя и визжа, пятились от него, но, как только он выпустил всю обойму и два раза щелкнул вхолостую, несколько мужчин подскочили к коню и стащили генерала наземь. Конь вздыбился, яростно заржал, опустился на четыре ноги, подкинул раз-другой задом, резко ударил копытами в воздухе — на счастье, никого не задев, — и наконец, рванув, выбежал в открытые двери. Тем временем орава людей била, мутузила и пинала стонущего генерала. Когда же он перестал двигаться, люди вокруг него расступились, и те, что его охаживали, потихоньку стали выбираться из помещения. Само Пиханда и Ян Аноста, вытаращив глаза, наблюдали разыгравшуюся перед ними сцену и теперь, пожалуй, подняли бы генерала, если бы не пришел поезд. Скопище народа ринулось к нему, иные даже споткнулись о тело генерала. Движущаяся толна увлекла Яна и Само в свой круг и дочти что вынесла их на перрон. В невообразимой толчее они едва втиснулись в вагон.