Девушка, заметив меня, смутилась, но только на миг. Вот она уже машет рукой незадачливому рыболову.
— Эй, чудак-рыбак! Иди чай пить! — кричит она по-русски.
Другого приглашения и не надо. Прощайте, удочки и спиннинг! Несколько ловких прыжков, цепкая хватка за перила, — и парень уже на мосту, рядом со своей молодухой. Он наклоняется к ней и шепчет что-то на ухо. В ответ жемчужинами рассыпается тихий, сдержанный смешок. Взявшись за руки, они уходят к избе. Темная тяжелая дверь, скрипя, закрывается за ними.
В то же мгновенье мне вдруг кажется, что порог словно вздрогнул, встрепенулся, взволновался, сердито заворочал камни в темном, холодном омуте. Или это только кажется? Галлюцинация, навеянная легендой? Ревнивый старик Аги… Опять вспомнилась тебе красавица мельничиха, златокудрая мечта юности.
А вот и мой муженек подгребает на плоту. Он закрепляет плот, воткнув шест в дно, и перепрыгивает на мостки. Кладет руку мне на плечо, и мы понимающе смотрим друг на друга.
— Завидно небось, старина?
— А то нет… Да и тебе, наверное, — слышу я в ответ.
Через минуту он продолжает неторопливо:
— Знают ли они, птенчики, что провели в этом гнезде, может быть, лучшую ночь в своей жизни…
Мы стоим молча. Мы вспоминаем нашу молодость и молчим.
— Слушай, побродим по берегу? — предлагаю я и поднимаю удочку. Крючок чистенький — на нем ни червяка, ни рыбы.
Вахти восторженно встречает нас на берегу. Он уже облазил все вокруг и теперь беспокойно юлит, нетерпеливо поглядывая на нас.
На одном из изгибов реки наконец-то попался окунек. Польстился-таки на розовенького червячка! Клюнул! С крючка он переселился на спиннинг, и вскоре со скалистого мыса, под которым темнела глубина, раздался восторженный возглас рыболова:
— Вот шальной! Ну и шальной попался… Ух ты!..
В голосе — радость. Подбегаю и опять вижу своего муженька молодым, глаза задорно горят… Крупный окунь бьется у него в руках, растопырив сильные плавники.
— Ого, здоровенного подцепил! И правда шальной…
— Ну что, убедилась, как у рыб родство ценится? Окунь-то, может, свой собственный приплод сожрал… — И с этими словами он сует красавца окуня в нашу сумку.
— А не хватит ли нам? — спрашиваю я.
— Верно, хватит. Пошли домой.
Вахти крутит хвостом. Он тоже навострился домой. Мы вынимаем из сумки закуску, но есть не хочется. Протягиваю собаке остатки вчерашней ватрушки.
От реки сворачиваем на тропинку, которая ведет через лес прямо к Муталамби. В лесу уже видны первые приметы осени. Ну что ж, пусть опять приходит осень, пусть приходит сюда, в лес, на озерки, но еще не к нам двоим… Мысль тянется, сучится; я шагаю по петляющей среди деревьев тропе. От Муталамби тропа подводит нас прямо к Аги. Садимся на велосипеды. Долгий подъем в гору, а там с горки вниз. Домой.