Озеро шумит (Линевский, Шихов) - страница 138

Во дворе нас встречают дочь Илона, уже почти девушка, и сынок Тимо, неутомимый мужичок, который возится на лужайке с машинами. Хозяйка дома, Марпа Доментьевна, спешит с крыльца навстречу рыболовам.

— Уже вернулись? Ну и быстро, а вой-вой! — и она торопится в избу, плеснуть в миску хоть ковшик воды. — Рыба воду любит, — говорит она и ставит миску на ступеньку крыльца.

Таков старый карельский обычай. Так в этих местах делалось испокон веков. Люди верили, что в следующий раз рыбы попадется еще больше, если ее положить в воду, а не на сухое дно. Попалось порядком и на сей раз, хотя бабка Торопыга проводила нас своим вострым взглядом. Нет, видать, прежней силы во всех этих местных поверьях. А осталась ли своя сила в легенде о пороге Аги? Как знать…

Родился в 1943 г. в г. Новороссийске. В 1961 году приехал в Карелию. Работал кочегаром, складским работником, грузчиком, доковым рабочим, преподавателем в школе работающей молодежи, в редакции районной газеты. В 1965 году окончил Карельский пединститут.

В настоящее время — ответственный секретарь редакции журнала «Север».

С женой Трофимов развелся давно, еще на Севере, лет пять назад. Детей у них не было. Он приносил домой зарплату, из которой много пропивал, но все же оставалось довольно. Жена не ругалась. Прожил так Трофимов почти до седин и вдруг почувствовал, что надоело. Расстались просто. Она его, уже разведенная, и на вокзал проводила.

— Смотри, Петенька, захочешь, возвращайся, — сказала жена и посмотрела ему в глаза.

В поезде, отвернувшись к стене, Трофимов чуть не заплакал от жалости. Вагон тяжело подпрыгивал, на душе у Трофимова было смутно. Он ехал к брату на юг.

— Хоть жизнь посмотрю, — говорил он себе, но вообще-то и сам не знал, зачем едет…

Первый вечер братья хорошо и весело провели дома, два следующих отдали городским ресторанчикам, являлись домой шумными и дружными. Утром брату было сделано внушение. Он виновато выслушал жену, и все пошло тихо, мирно.

Долго жить у них Трофимов не стал. Здесь был свой уклад, в свое время ложились спать и вставали. Надо было приходить вовремя, вечерами торчать у телевизора. Трофимов загрустил и ушел на квартиру — в маленькую времянку на холмах, дешево сданную глухой старухой.

Сперва ему там нравилось. Холм этот еще только осваивался, дороги, можно сказать, не было, кругом небольшими пятачками пестрели огороды. По вечерам он читал газету, потом сидел на удобном бревне, слушал, как бежит внизу речка.

Он давал старухе деньги с получки, и она ему готовила. Жил небогато, спокойно и немногословно.