Но он должен был остановиться. Он не знал ее достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что она не станет вдруг психопаткой. Он не думал, что Кейт была сумасшедшей, но она не стоила этого риска. Ни одна женщина не стоила. Но было еще кое-что, что он должен был сделать, прежде чем отпустит Кейт.
Роб снял ее руку со своего плеча и провел ею вниз по груди. Тепло ее прикосновения обжигало его кожу даже через футболку. Он нажал на руку Кейт так, что ее ладонь распласталась по его твердым мышцам. Затем стал опускать ее еще ниже. Медленно, вниз по груди и животу. И это была пытка. Медленная пытка, которая оказалась такой сладкой, что стало больно. Он двигал руку Кейт вниз по жесткому животу к поясу джинсов.
Хриплый стон вырвался из его горла, и он отстранился так, чтобы взглянуть в ее лицо. Их взгляды встретились, и Роб смотрел в прозрачные карие глаза Кейт, когда скользнул ее рукой вниз по ширинке и прижал ее ладонь к своему члену. И сжал колени, чтобы не упасть. Он был очень твердым. От тупой пульсации его пах сжимался, а внутренности завязывались узлом.
— Думаю, это должно ответить на все дальнейшие вопросы, — сказал Роб. Его голос был низким от желания.
Кейт облизала губы.
— Что?
— У меня встает. — А потом он совершил один из самых немыслимых поступков за долгое время. Когда тело подстегивало бросить ее на пол и поступить, как пещерный человек, Роб «Кувалда» Саттер опустил руки и отступил. — Есть еще что-то, что ты хочешь знать? Кейт покачала головой, и ее глаза начали проясняться.
— Нет. Я не… я… — Ее щеки запылали, и она прижала пальцы к верхней губе, как будто та онемела. — Я лучше… пойду. — Она указала на другую комнату. Затем повернулась и вышла из кухни. Каблуки ее ботинок отстукивали быстрое топ-топ по деревянному полу, пока Кейт уходила.
Злость и разочарование, и сожаление разрывали Роба. Три противоречивых желания. Одно подсказывало ему, что она заслужила этого. Другое побуждало его заняться с ней сексом, тогда как третье говорило ему, что он был полной задницей и должен побежать за ней и извиниться. Услышав, как захлопнулась дверь, Роб закрыл глаза и крепко прижал ладонь к своему возбужденному члену.
Черт.
С улицы донесся звук мотора внедорожника, и Саттер выглянул из окна кухни, когда машина проезжала по подъездной дорожке. Фонари безопасности вдоль дорожки включались следом. Роб был так возбужден, что чувствовал: он готов взорваться. Или разбить что-нибудь кулаком. В его жизни должно было быть что-то большее, чем это. Большее, чем жизнь здесь, в одиночестве, в большом пустом доме, где он мечтал и фантазировал о женщине с рыжими волосами и темно-карими глазами. Так жить было нельзя.