Адонис так привязал ее к себе своей нежностью, что она часто плакала, склонившись к нему на плечо.
— Хочу с тобой выплакать все обиды, которые от других перетерпела, — говорила она.
Наконец, Екатерина решила, что такой любви больше не найдет. Она уже была стара. Сердце ее устало от вечных исканий, а все-таки не находило никогда удовлетворения. Ей казалось, что теперь она его нашла.
Неожиданно она заявила Панину и Потемкину, что хочет выйти за Ланского замуж, чтобы окончательно привязать его к себе и отплатить ему таким достойным образом за его верность и преданность.
— Он мне никогда не изменял, — глядя в упор в глаза Потемкину, сказала она.
Потемкин понял намек. Сам он изменял неоднократно и без конца.
Это было в мае 1784 года. А через месяц Ланской заболел странной болезнью, и врачи не могли понять, что с ним.
Потемкин велел отравить несчастного юношу, которого слишком любила императрица.
Роджерсон прямо сказал государыне:
— Больной, видимо, отравлен, ваше величество. Спасти его невозможно.
Екатерина забросила все государственные дела и проводила дни и ночи у постели Ланского.
— Сашенька, Сашенька, свет мой, жизнь моя, не покидай меня, — с рыданием шептала она.
Но Ланской покинул Зореньку. Несчастный погиб жертвой придворных интриг. Екатерина хорошо знала, что в его смерти виноват Потемкин. Она велела ему немедленно уехать в Херсон.
— Я не могу вас видеть… По крайности теперь, в первые минуты горя! — сказала она.
А Потемкин торжествовал. Екатерина не желала обвенчаться с ним, с героем Тавриды, с гениальным, по ее признанию, советником её. Разве мог он допустить, чтобы она вышла замуж за мальчишку Ланского, которого он сам ей рекомендовал в фавориты? Это было бы слишком тяжелым ударом его самолюбию. А князь Тавриды был очень самолюбив.
После похорон Ланского, который скончался на ее руках, Екатерина писала Гримму 9 сентября 1784 года:
«Я думала, что не переживу невозвратимую потерю, когда скончался мой лучший друг. Я надеялась, что он будет опорой моей старости. Он также к этому стремился, стараясь привить себе мои вкусы. Это был молодой человек, которого я воспитывала, который был благодарен, кроток, честен, который разделял мои печали, когда они у меня были, и радовался моим радостям. Одним словом, я, рыдая, имею несчастье сказать вам, что генерала Ланского не стало… и моя комната, которую так любила прежде, превратилась теперь в пустую пещеру. Я еле передвигаюсь по ней как тень. Я слаба и так подавлена, что не могу видеть лица человеческого, чтобы не разрыдаться при первом же слове. Я не знаю, что станется со мной. Знаю только одно, что никогда во всю мою жизнь я не была так несчастна, как с тех пор, что мой лучший и любезный друг покинул меня».